Друзья познаются в беде
Шрифт:
– Света, ты можешь пройти, а твоему другу придется здесь погулять.
– Какие строгости, – взвился Марк.
– Утихни, парень. Я тут птица подневольная, так что не лезь в бутылку.
– Марк, посиди в такси, я быстро, – попросила Света.
Марк передернул плечами, но спорить не стал.
Света прошла по аллейке, припорошенной снегом. Дверь ей открыла новая горничная. Прислуга в этом доме
– Проходите, – предложила пожилая женщина. – Снежана сейчас выйдет.
– Уже. – Ровенская стояла на верху лестницы растрепанная, в домашнем шелковом халате выше колен и босиком. – Можете идти, вы мне больше не нужны, – распорядилась она и сделала несколько шагов вниз по ворсистому зеленому ковру: – Что, за долгом приехала?
– Приехала посмотреть тебе в глаза и спросить: как ты могла так со мной поступить? Мы ведь были подругами, – четко произнесла Света.
Жила еще крошечная надежда, что Снежана начнет удивляться, может быть, возмущаться, наконец, оправдываться или делать вид, что не понимает, о чем речь.
– Откуда ты узнала? – спросила она, побледнев. Света прикрыла глаза: предательство всегда оборачивается болью. – Кто тебе сказал? – настаивала Снежана.
– А разве тебе не известно, что шила в мешке не утаишь? – горько усмехнувшись, ответила Света.
– Я не хотела, Свет, честное слово. Я сама оказалась невинной жертвой.
– Ты оказалась невинной жертвой? – переспросила Света.
– Да! Я случайно ему сболтнула, что у тебя есть эта статуэтка.
– Что? – В Светиной голове звено за звеном восстановилась прерванная цепочка событий. Здесь было не до школьных обид, все куда как серьезнее. – Кому сболтнула?
– Ты с ним незнакома, это приятель Гоши. А Гоша мне после сказал, что я теперь соучастница, если только кому-нибудь заикнусь. Что я наводчица и по мне тюрьма плачет! – И тут, видимо, по выражению лица Светы Снежана догадалась, что они говорят о разном. Ее губы задрожали: – Ты не знала?
– Теперь знаю.
Света развернулась и пошла к выходу.
– Стой, Светка! – И такое отчаяние было в крике Снежаны, что Света невольно остановилась и обернулась.
– В милицию собираешься? Так я все буду отрицать! А свидетелей нет,
Света окинула Снежану брезгливым взглядом и предупредила:
– Осторожно, Ровенская, еще немного и станешь такой же стервой, как твоя мамочка.
Она шла к двери, а в спину ей несся визг:
– Я не буду, как моя мать! Не буду! Никогда! Слышишь! Я к отцу улетаю, насовсем! Я тебе деньги пришлю! Хочешь, десять, нет, двадцать тысяч!
– И когда же ты поймешь, что деньги – не главное в жизни? – сказала Света напоследок.
Через минуту она оказалась в такси.
– Ну как, все выяснила?
– Теперь все!
– Тогда поехали отсюда.
Вскоре Марк был посвящен в подробности разговора, за исключением той части, где упоминались братья Орловы.
– Хорошо, что статуэтку вовремя вернули, – задумчиво произнесла Света.
– Хорошо, что ты во всем разобралась. В милицию будешь заявлять?
– А какой смысл? Снежана в одном права: не пойман – не вор. И потом, она сама себя наказала – одиночеством.
– Пожалуй, – согласился Марк, обнимая ее.
Спустя несколько дней Света и Лиза сидели в кафе, поджидая братьев Ильиных. Они собирались в киноцентр и надеялись, что на этот раз им ничто не помешает.
– Мама поохала, поохала, а потом сказала: «Сколько же ты, дочка, натерпелась, бедненькая. Я больше от тебя ни на шаг».
– Прямо как Марк.
– Ну при чем здесь Марк? – выпалила Света, краснея.
– При том. Вы с ним в последнее время как ниточка с иголочкой. Куда иголочка – туда и ниточка, – подметила Лиза, поигрывая рыжеватой прядкой волос. Она прищурила свои голубые глаза. – А помнишь, в чем ты меня заверяла по телефону…
– Ой! Смотри, Ирка Дмитриева! – перебила Света, обрадовавшись ее своевременному появлению. – Давай ее к нам позовем. – Света уже приподнялась, но Лиза силой усадила ее обратно на стул:
– Ты что, не вздумай! У нее сейчас такое происходит, что лучше к ней не приставать.
– А что у нее происходит? – озабоченно спросила Света.
Но это, как вы понимаете, совсем другая история…