Дублер
Шрифт:
Как и после «нам надо поговорить», после «могу я говорить откровенно?» у Стивена всегда сердце уходило в пятки. Самым правильным ответом, как он чувствовал, было бы «лучше не надо» – но вместо этого кивнул и произнес:
– Конечно.
Джош поерзал на диване и подвинулся чуть ближе:
– Дело в том, Стивен, что я не такой, как ты. Я знаю, что не очень умен. Фактически, дело даже хуже. На самом деле я довольно тупой. Например, когда я получил эту роль, то пошел и скупил все книжки про Байрона, как и ты, – я знаю, видел у тебя в гримерке – и попытался их прочитать, но пришлось бросить, потому что я не понимал ни слова. Я просто оставлял их валяться вокруг на репетициях. То же самое, когда я играл Ромео, – пришлось, блин, тайком покупать памятки для экзамена
27
Так называют У. Шекспира.
Разве Джош не пользовался этой фразой в каком-то интервью? Стивен был практически уверен, что да, но все равно вежливо улыбнулся.
– Видишь, ты надо мной смеешься, а мне по фигу. Люди смеялись надо мной, и когда я играл Ромео, – все эти снобы, задирающие нос, уроды с сальными волосами, ублюдки, которые учились в Оксфорде, играли Анджело, или Фернандо, или еще кого там, все стояли вокруг репетиционной, чесали языками и хихикали, потому что этот плебей играет роль, которая по праву принадлежит им. Люди смеялись надо мной тогда так же, как и сейчас, так же, как ты надо мной смеешься, и Нора, наверное, тоже – не отрицай, я знаю, что ты смеешься. И ты прав в этом, потому что факт есть факт: я глубоко невежественный, мелкий, глупый человек. Единственное, в чем у меня есть преимущество, – это… это…
Джош сморщился и помахал рукой в воздухе, ища слово, которое было бы точным, но не звучало самодовольно. И снова Стивена поразила мысль: как странно, что человек, столь грациозный и выразительный на сцене, уже не раз спасавший человечество на киноэкране размером с дом, зачастую бывает таким нахальным и косноязычным в реальной жизни. Смотреть, как Джош ищет правильное слово, было столь же нелегко, как наблюдать за малышом, тасующим огромную колоду карт.
Поиски слова продолжались некоторое время, пока Джош не остановился на:
– Эта… штука. Эта штука, актерство. Хрен знает, откуда она взялась: в школе я не мог сделать ничего такого. Я был ребенком с замедленным развитием, требующим особого подхода, – другие дети обычно напевали что-нибудь такое по дороге в класс. – И на мелодию «Let It Be» он пропел: – «Он особый такой, ой-ой-ой, ой-ой-ой…». Тупой как дерьмо, никаких перспектив, совершенно никчемный. И к тому же урод – знаю, ты думал, я всегда был… – еще один поиск слова, – что я всегда так выглядел, но нет. Только когда я начал играть на сцене, поднабрался уверенности, подстригся, потратился на одежду. Впервые в жизни люди по-настоящему обращают на меня внимание, слушают мое мнение. Радикальный ислам! Тут на днях журналист меня спросил, что я думаю о радикальном исламе! Я ему сказал: «Ни черта не думаю, приятель!» Вся эта слава – я знаю, я с ней не всегда умело обращаюсь, и говорю кучу ерунды и всякого такого, и делаю то, что не стоит делать, и могу иногда быть немного высокомерным, немного эгоистичным. Но я правда стараюсь быть хорошим парнем, правда. – Он наклонился вперед и постучал по виску пальцем. – Каждый день, когда я просыпаюсь, в моей голове звучит этот голос, и он говорит: «Помни, Джош, приятель, ты никакой не особенный, ты не заслуживаешь ничего этого, тебе просто крупно повезло. Это может закончиться в любой момент, так что веди себя прилично. Будь милым. Будь скромным. Будь хорошим». Но… – тут Джош наклонился еще ближе, как говорят мужчина с мужчиной, и легкая улыбка заиграла на его губах, – я получаю эти конверты, Стив, у служебной двери, я получаю письма от женщин и вижу их в передних рядах партера. Они смотрят на меня, они стреляют в меня, ну, знаешь, особыми взглядами. Я хожу на вечеринки и получаю маленькие записочки… Открываю, – он полез в карман, достал бумажник и открыл его, демонстрируя Стивену, –
«Джош, позвони мне – не пожалеешь! Сьюзи П.» – говорилось там.
– «Не-пожалеешь-восклицательный-знак». Что означает этот восклицательный знак, Стив? Какие фантазии он рождает? Я тебе скажу: этот восклицательный знак означает секс. Это, мой друг, грязная, непристойная пунктуация. А я даже не знаю, кто эта Сьюзи П.! Просто какая-то девица, которая пристала ко мне в клубе. Я, видимо, уже даже для геев икона. Я хочу сказать, это просто безумие. И не стану врать, это еще и чудесно. Я получаю все, чего когда-либо хотел, и мне это нравится, ничего не могу поделать. Все это мне нравится! Даже то, что я душа общества! И если бы ты это ощутил, хоть капельку, тебе бы тоже понравилось. И знаешь что? Женатый или нет, но ты бы сделал то же самое, что и я. И любой мужик тоже.
– Нет, если бы я был с Норой, – инстинктивно возразил Стивен, потом чуть подправил фразу: – С кем-нибудь вроде Норы. Я хочу сказать, Нора потрясающая.
– Знаю! Знаю, что она потрясающая, и я люблю ее, правда, по-настоящему люблю. Нора – гораздо более удивительная штука, чем все, что со мной случалось за всю мою жизнь. Просто с тех пор, как я женился на ней, начали случаться еще и все эти другие чудесные вещи. И это неизбежно означает… возможности. Клянусь, девяносто, нет, девяносто пять процентов времени я на все сто верен ей. Но то и дело голос в моей голове, голос, говорящий: «Будь хорошим», – ну, он как бы… становится… очень… тихим. Факт в том, Стив, что я обнаружил такую штуку: очень трудно стать хоть сколько-нибудь известным, не став немного мудаком. Еще по пиву, а?
– Давай.
Джош поднял руку, подзывая андроидную девушку, которая и так на него смотрела во все глаза. Стивен все еще держал обрывок сигаретной пачки Сьюзи П. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Он заметил, что Джош смотрит на обрывок.
– Вернуть тебе? – спросил Стивен, протягивая ему бумажку с номером.
Джош секунду смотрел на нее, потом с некоторым усилием сказал:
– Нет, хрен с ней, ты забирай.
– Но мне-то что с ней делать, Джош? – рассмеялся Стивен.
– Ты мог бы ей позвонить.
– Думаешь, если ей позвоню я, она не пожалеет?
– Не попробуешь – не узнаешь, приятель.
– «Привет, Сьюзи! Мы никогда не встречались, а Джош не может, но все в порядке, я его дублер…»
– Ладно-ладно, тогда упускай свой шанс и выкинь ее совсем. – Стивен смял кусок картона, бросил его в пепельницу, где оба продолжали поглядывать на него в ожидании пива, как бывшие курильщики смотрят на открытую пачку. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Наконец Джошу пришлось вытащить номер из пепельницы и поджечь бесплатными спичками.
– Знаешь, в чем настоящая проблема, Стив? – спросил он, держа горящую бумажку кончиками пальцев.
– В чем?
– В постоянных эротических возможностях. Это пытка. Особенно если ты застрял в таком состоянии, как я.
Состояние? Какое состояние? Не… болезнь же?
– Это какое состояние? – спросил Стивен, постаравшись изгнать из голоса надежду.
Джош скорбно смотрел на пепельницу, мешая пепел обгоревшей спичкой.
– Ну, не состояние, а скорее зависимость.
– Какая? Кокаин?
– Нет! Секс. Думаю, я, наверное, сексоголик. – (Стивен поперхнулся смешком.) – Нет, серьезно. Это настоящая болезнь. Ты ведь не стал бы смеяться, если бы я сказал, что анорексик?
– Нет, конечно нет, – сказал Стивен, боясь, что стал бы.
– Ну и вот. Тут то же самое.
– Джош, это совсем не то же самое.
– Нет, но это серьезно. Очень серьезно. Это очень, очень серьезно. Это разрушает отношения, на самом деле. Я прочитал об этом все. И все потому, что я базово не уверен в себе.