Дублинцы. Улисс (сборник)
Шрифт:
– Найди кеб!
Он тут же вышел. Она, передав плащ дочери, пошла следом. У выхода она обернулась и вперила грозный взор в лицо мистера Холохана.
– Я с вами еще разберусь, – пообещала она.
– А я с вами уже разобрался, – ответил он.
Кэтлин безропотно следовала за матерью. Мистер Холохан начал расхаживать по комнате взад-вперед, пытаясь остыть; он чувствовал, как все лицо у него горит.
– Ну и дама! – повторял он. – Да, уж это дама так дама!
– Вы поступили совершенно правильно, Холохан, – молвил мистер О’Мэдден Берк,
Милость Божия
Два джентльмена, что были в уборной в тот момент, пытались поднять его на ноги – но бесполезно. Он лежал скрючившись внизу лестницы, по которой скатился. Перевернуть его им удалось. Его шляпа откатилась на несколько шагов, одежда была перепачкана грязью и жижей с пола, на котором он лежал ничком. Глаза были закрыты, и при дыхании он издавал хрюкающий звук. Изо рта сочилась тонкая струйка крови.
Те два джентльмена вместе с одним из служителей перенесли его по лестнице наверх и положили на пол в баре. Тут же его обступили кольцом. Управляющий бара спросил у всех, кто это и с кем он пришел. Никто не знал его, но один из служителей сказал, что этот джентльмен заказывал у него малую рюмку рому.
– Он был один? – спросил управляющий.
– Нет, сэр. С ним были еще двое.
– А где они?
Никто не знал этого. Чей-то голос сказал:
– Воздуха-то дайте ему. Он же в обмороке.
Кольцо зрителей раздалось шире и снова упруго сжалось. На плитках пола возле головы лежащего образовалась темная медаль крови. Встревоженный серою бледностью его лица, управляющий послал за полицией.
Ему расстегнули ворот и развязали галстук. На мгновение он открыл глаза, вздохнул и снова закрыл. Один из тех, кто перетащил его снизу, держал в руках перепачканный цилиндр. Управляющий спрашивал уже несколько раз, не знает ли кто-нибудь, кто этот человек или же где его дружки. Дверь бара отворилась, и вошел гигантский констебль. Толпа, шедшая следом за ним по переулку, сгрудилась у дверей, передние старались заглянуть в стекла.
Управляющий тут же начал рассказывать. Констебль, еще молодой, с грубыми неподвижными чертами лица, выслушивал. При этом он медленно водил головой из стороны в сторону, взглядывая то на управляющего, то на лежащую фигуру и словно опасаясь стать жертвой какого-то подвоха. Потом он стянул перчатку, извлек из-за пояса небольшой блокнот и, послюнив свинцовый кончик карандаша, приготовился писать протокол. С недоверчивыми провинциальными интонациями он спросил:
– Кто этот человек? Его имя, адрес?
Из кольца зрителей, раздвинув их, вышел молодой человек в костюме велосипедиста. Проворным движением он стал на колени рядом с пострадавшим и сказал, чтобы принесли воды. Констебль тоже опустился на колени помочь ему. Молодой человек отер рот пострадавшего от крови и сказал, что нужен бренди. Констебль несколько раз повелительно повторил приказ, и служитель наконец рысцой доставил стакан. Бренди с трудом влили неизвестному в горло.
Через несколько секунд он открыл глаза и посмотрел вокруг. Увидев обступившие лица, он словно понял что-то и попытался встать на ноги.
– Вам уже лучше? – спросил молодой человек в костюме велосипедиста.
– ‘Вунда, пвойдет, – произнес пострадавший, силясь подняться. Ему помогли встать. Управляющий заговорил про больницу, и некоторые стали давать советы. На голову неизвестному водрузили помятый цилиндр. Констебль спросил:
– Где вы проживаете?
Вместо ответа неизвестный начал подкручивать кончики усов. Он не придавал важности происшедшему. Просто ерунда, сказал он, мелкое происшествие. Он говорил очень неразборчиво.
– Где вы проживаете? – повторил констебль.
Неизвестный сказал, пусть ему найдут кеб. Данный пункт начал обсуждаться, и в это время из дальнего угла бара появился высокий светлолицый мужчина с подвижными манерами, в длинном желтом пальто. Увидев сцену перед собой, он воскликнул:
– Эй, Том, дружище! Что это тут стряслось?
– ‘Вунда, пвойдет, – отвечал неизвестный.
Пришедший обозрел его плачевное состояние и обернулся к полицейскому со словами:
– Не беспокойтесь, констебль. Я его доставлю домой.
Полицейский, коснувшись рукой фуражки, отвечал:
– Порядок, мистер Пауэр!
– Давай, Том, двигаем, – сказал мистер Пауэр, беря друга под руку. – Кости все целы. Как ты? Можешь идти?
Молодой человек в костюме велосипедиста взял пострадавшего под другую руку, и толпа расступилась.
– Как это тебя угораздило? – спросил мистер Пауэр.
– Джентльмен упал с лестницы, – сказал молодой человек.
– Я ‘аф дов’ник, сэв, – сказал пострадавший.
– Нет-нет, нисколько.
– ‘ыпьем по мавой… а?
– В другой раз, в другой раз.
Втроем они покинули бар, и толпа расточилась по переулку. Управляющий подвел полицейского к лестнице для осмотра места происшествия. Они согласно нашли, что джентльмен, по всей видимости, оступился. Посетители вернулись к стойке, а служитель принялся смывать с пола пятна крови.
Когда они оказались на Грэфтон-стрит, мистер Пауэр свистнул, подзывая кеб. Пострадавший снова сказал, стараясь произносить яснее:
– Я ‘аф дов’ник, сэв. Н’деюсь, ефо увидимся, ‘оя фамивия Кевнан.
Шок и наступающая боль уже отчасти отрезвили его.
– Ну что вы, не о чем говорить, – сказал молодой человек. Они обменялись рукопожатием. Мистера Кернана усадили в пролетку, и, пока мистер Пауэр объяснял адрес кучеру, он усердно благодарил молодого человека, сожалея, что не выходит выпить по рюмочке.
– В другой раз, – повторил молодой человек.
Пролетка двинулась в направлении Уэстморленд-стрит. Когда проезжали Портовое Управление, часы показывали полдесятого. Резкий восточный ветер хлестнул в лицо седокам, задувая с устья реки. Мистер Кернан зябко съежился от холода. Его друг попросил рассказать ему по порядку, как все произошло.