Дуэль
Шрифт:
В прогулочных двориках, расположенных на крыше, ходили зеки, их охраняли конвоиры с автоматами. Всё это промелькнуло перед взором Дарофеева и он, сквозь перекрытия, скользнул внутрь тюрьмы. Пролетев через несколько камер, битком набитых заключёнными, Игорь Сергеевич оказался вдруг в обычной квартире. Её присутствие в тюремных стенах было столь несообразно, что Пономарь в первую секунду подумал, что она принадлежит кому-то из тюремного начальства. Но её обитатель, старик со свёрнутым носом, оказался одет в обычный, хотя и весьма дорогой костюм, да и военной формы поблизости целитель не заметил.
Зависнув
На крики появился широкоплечий громила.
– Всё ништяк, Рыбак, - прогоготал парень и, самодовольно ухмыляясь, направился в сторону Игоря Сергеевича. Не доходя до него полшага, он попытался схватить Пономаря за ногу. Рука бугая беспрепятственно прошла сквозь плоть целителя. Последовали ещё несколько подобных безуспешных попыток. Под конец Дарофееву надоело это представление и он легонько стукнул верзилу пяткой в лоб. Тот отшатнулся, как от мощного удара и, закатив глаза, повалился на пол, словно мешок с мясом.
"Рыбак..." - повторил про себя Игорь Сергеевич. Эта кличка что-то ему говорила, однако, он не мог вспомнить, что именно. Но ассоциативная память сработала, и Дарофеева обуяло странное ощущение незаконченного дела. И оно сопровождалось таким приливом ненависти, что Пономарь, не раздумывая, начал крушить всё вокруг.
Полетела в стену стойка с фирменной аппаратурой. Огромный телевизор, запущенный рукой целителя, пробил окно и приземлился на тюремном дворе, превратившись в мешанину из пластмассы, стекла и металла. Взорвалось одно кресло. Из-под обивки, в момент разодранной в клочья, показались пласты белого поролона. Он, в свою очередь, оказался разорван на мельчайшие кусочки. Второе кресло и диван Игорь Сергеевич просто смял в руках, словно они были из бумаги. Образовавшийся комок последовал за телевизором, но застрял в проёме и с грохотом упал на единственную целую в этой камере вещь - на стеклянный столик.
Дарофеев осмотрелся, выискивая, что же ещё разрушить и вдруг заметил, что старика уже нет в помещении. А через мгновение он появился вновь, но уже в сопровождении двух вооруженных сержантов-сверхсрочников.
Пока они, с вытянувшимися лицами, созерцали разгром, Пономарь дунул на них и они, подхваченные ураганным порывом воздуха, не удержались на ногах и выкатились в тюремный коридор. Игорь Сергеевич последовал за ними. В руках Рыбака он заметил небольшой плоский ящичек, который старик прижимал к своей груди. Вырвать и растоптать портативный компьютер не составило ни малейшего труда.
Совершив это, Дарофеев успокоился и, словно освободившись от какого-то якоря, который пригвождал его к этому месту, пулей вылетел из стен тюрьмы.
Некоторое время он наслаждался свободой, пугая своим призрачным видом прохожих на улицах. Спустившись под землю, Пономарь проехался в вагоне метро и вышел где-то посереди тоннеля. Каким-то ветром его занесло в редакцию "Московской молодёжи", где целитель произвёл фурор, летая наполовину погрузившись в пол и заглядывая дамам под юбки.
Везде его сопровождали крики:
– Смотрите! Привидение!
Такое пристальное внимание было приятно Игорю Сергеевичу и он галантно раскланивался перед тем, кто его первым заметил.
Апофеозом стал благородный поступок. На Садовом Дарофеев поменял местами две толпы, скопившиеся с разных сторон перехода. Наблюдая потом за пешеходами, Пономарь заметил, что некоторые не сообразили что произошло и, как только зажёгся зелёный, поспешили на противоположную сторону, ту, с которой они и были перенесены.
После этого, вволю насмеявшись, Игорь Сергеевич незаметно для себя оказался на Сиреневом бульваре и, через мгновение, уже смотрел на озабоченную физиономию Сергея Владимировича Изотова.
Глава 13.
За обедом Дарофеев рассказал фээсбэшнику о своих приключениях. Тот слушал весьма внимательно, перебивая лишь для того, чтобы уточнить некоторые детали и подробности, касающиеся ощущений или состояний Игоря Сергеевича в разные моменты времени.
– Это твоя работа?
– спросил под конец целитель. Изотов яростно замотал головой:
– Нет, клянусь! Я и сам не понимаю что такое с тобой было...
– Так раньше я такого не мог?..
– Да, - просто ответил Сергей Владимирович, - понимаешь, мы с тобой частенько совершали астральные путешествия...
– Что это такое?
На этот вопрос Изотов обескуражено пожал плечами:
– Показать легче, чем объяснить. В общем - так: У человека есть несколько тел. Одно физическое, остальные - тонкие, энергоинформационные. При определённой степени тренировки можно научиться как бы отделять тонкие тела от физического и, переместив в них сознание, невидимо и неслышимо путешествовать и по планетам, и по временам... Вступая при этом в контакт с такими же тонкими сущностями. Тут же совсем другое дело... Ты не только летал, ты и действовал! На галлюцинацию это совершенно не похоже, поэтому придётся допустить, что всё это происходило в реальности.
А для подтверждения осталось лишь подождать отклика в газетах. "Московская молодёжь" наверняка что-нибудь напечатает... Очень уж много ты накуролесил... Прежний Дарофеев такого себе не позволил бы...
– Не подумав, высказал майор мысль, которая пришла к нему в голову, прикусил язык, но было уже поздно. "Да и к лучшему," - сразу же подумал Сергей Владимирович.
– А почему?
– встрепенулся Игорь Сергеевич.
– Я что, очень сильно от него отличаюсь?
– Сильно, - кивнул фээсбэшник.
– У тебя сейчас частично восстановились знания и умения. Но не только это составляло личность прежнего Игоря... Он обладал мудростью, жизненным опытом. Он умел избегать ошибок и никогда не стал бы, как ты сейчас, попусту, ради развлечения, тратить свою силу.
– Да у меня этой силы!..
– воскликнул Пономарь.
– Если её тратить бездумно, - сразу прервал его Изотов, - она иссякнет. Испарится, как и не было. Кроме того... Жизнь любого человека, посвятившего себя самосовершенствованию, должна быть поставлена в очень узкие этические рамки. Но в их пределах - он может делать что хочет. Ты же, за сегодняшнее приключение, нарушал столько правил, что волосы дыбом становятся...
Игорь Сергеевич не возражал. Со стыдом отметив, что действительно вёл себя как сбежавший с уроков школьник, Дарофеев заметно покраснел.