Дуэлянт
Шрифт:
— Он выжил.
Малфой кивнул. Комната снова погрузилась в молчание.
— Ты видел, как его пытают? — сама не зная зачем, спросила Гермиона.
Он повернулся и холодно посмотрел на неё.
— Нет. Не видел, — чётко ответил он. Его пристальный взгляд обжигал. — Я знаю, что ты хочешь спросить, Грейнджер. Вступился бы я за него, если бы видел? Не знаю. Ты думаешь, он первый юнец в стенах этого клуба? Тому парню просто не повезло. А я не Избранный, чтобы грудью бросаться на защиту каждого, кто сам ищет себе проблем.
С раздражением он поднялся. Скрипнул стул, проехавшись ножкой по натёртому
— Общество считает меня преступником. А там, на дне, всем наплевать, кто я. От меня не ждут покаяний и извинений. Меня принимают таким, какой я есть. Знаешь, Грейнджер, — усмехнулся он вдруг. — Именно там я нашёл несколько отличных ребят и дал им работу в своём клубе.
Гермиона не дышала, впитывая его исповедь. Ей страстно хотелось понять его. Услышать что-то, что помогло бы влезть к нему в душу, узнать, что им двигало.
— Магическое общество ждёт от меня раскаяния. Они считают, что лучше бы я умер, чем делал то, что делал. Ну, а я не собираюсь каяться, что выбрал жить. Посели в их доме сумасшедшего бессмертного маньяка, они бы предпочли смерть? Может быть. — Он помолчал, вглядываясь в далёкий горизонт. Потом негромко продолжил: — Да, мне приходилось пытать. Да, я использовал тёмные заклинания. Да, я знаю, как наложить Империус и Круциатус не понаслышке. Но я это делал не потому, что мне это нравилось. Выжить — вот всё, чего мне хотелось.
Последняя фраза прозвучала жёстко. Он не желал смягчать свой тон, когда говорил о страшных вещах.
— Ещё вопросы, аврор Грейнджер? — спросил он холодно, стоя к ней спиной.
Гермиона вдруг поняла, что её трясёт. От напряжения и давящего чувства волнения. Малфой обнажил перед ней душу, открылся ей. Она не понимала его до конца. Но мир не делится на чёрное и белое. Жизнь многогранна. Палитра красок богаче, чем два контрастных цвета, и надо быть слепым, чтобы не заметить этого.
Она неслышно поднялась и обошла стол. Напряжённая линия плеч вызывала желание встряхнуть его. «Я не враг тебе», — думала она, подходя ближе и становясь рядом.
— Так не может продолжаться долго. Твой бунт против общества. Ты ходишь по краю, Драко. Однажды ты оступишься, и последствия будут необратимы.
Он безразлично передёрнул плечами.
— Как есть. В моей жизни ничего не произойдёт, чтобы я захотел это изменить.
— А если… — вдруг произнесла она, сама не понимая, откуда у неё взялась решимость. — Если в твоей жизни произойду я?
Он молча изучал её, чуть наклонив голову.
— Грейнджер, о чём ты говоришь? — Он отвёл взгляд, и снова перед ней оказался его профиль. Такой правильный и точёный, что хотелось отчеканить монету с его изображением. — Ты аврор. Я преступник. Да, я не убийца, но это не отменяет того, что общество считает меня таковым. Между нами пропасть. Мы можем с тобой сейчас доставить друг другу несколько приятных минут. Но это ничего не изменит.
— Изменит, — прошептала она, обнимая себя руками. — Если ты захочешь, это всё изменит.
— Не уверен, — произнёс он устало.
Малфой снова
— Помнишь? — шепнула она. — Откровение за откровение.
Он тихо усмехнулся, не меняя позы. А Гермиона продолжала:
— Гарри хотел отстранить меня от дела. После нашей дуэли. Я уговорила его не делать этого. И… стёрла своему стажёру память после того, как он увидел тебя в «Пере феникса». А вчера я пришла в клуб, чтобы предупредить тебя о штурме. Никто… никто не знает, что Белый Дракон — это ты.
— Никто, — согласился он. — Кроме Роули.
…который, вероятно, в этот самый момент уже даёт показания в Аврорате.
Гермиона зажмурилась, потому что солнечный луч слепил глаза.
— Его слово против моего. Я… что-нибудь придумаю. — Слова физически тяжело давались, когда она поймала на себе его вопросительный взгляд.
— Зачем тебе это?
Она смотрела прямо и открыто. Вкладывая всю силу того чувства, которое будоражило её на протяжении вот уже нескольких дней. Притяжение, которому она не могла и не хотела противостоять, буквально загустело в этот момент между ними.
— Потому что… я так хочу.
Так чётко и ярко всплыл в голове тот момент, когда он вжимал её в себя, когда они целовались так отчаянно, как за минуту до апокалипсиса. Гермиона коротко выдохнула, и тут же его рука приподняла её подбородок.
— Что ж, — проговорил он, загадочно улыбаясь, — откровение за откровение…
Он наклонился к её уху и прошептал:
— Я догадывался о штурме. И пришёл в клуб, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится.
Комментарий к Часть 9
Не знаю, как вам, но мне очень нравится эта глава???
Разбор полётов завершен!
========== Часть 10 ==========
Комментарий к Часть 10
Финал.
Дыхание пресеклось так резко, как будто в комнате закончился кислород. Сердце подскочило к горлу, отчаянно ускоряя движение адреналина по венам. Больше не надо ничего объяснять. Она приподнялась на носочки и впилась в его губы поцелуем. А его руки уже тянули её к себе, обвиваясь вокруг талии.
Не веря, что это не сон, она запустила ладони под его футболку. Подушечки пальцев прошлись по рельефным мышцам живота — выше, к груди, под которой она ощутила размеренные удары сердца. Его кожа была тёплой, и хотелось чувствовать это обнажённым телом без преград в виде ткани.
Пояс наколдованного халата ослабил узел, распустился. Его руки сразу же вжались в её кожу, и она рвано выдохнула в поцелуй, который он тотчас углубил. Это было самое настоящее безумие, охватывавшее их подобно неумолимой стихии. К ногам упало полотенце. Трансфигурационные чары распались.
Их поцелуй — алчный, жаркий и влажный. В нём не было и доли робости или сомнения. Отчаянно не хватало воздуха, но оторваться друг от друга было физически невозможно. Гермиона сделала вынужденный шаг назад под его напором. Второй. Её ладони снова заскользили по его торсу вверх, желая уже избавить его от одежды. Он перехватил инициативу, чуть отстраняясь, и, захватив руками ворот сзади, стянул футболку через голову и отбросил её куда-то.