Дух Льяно-Эстакадо
Шрифт:
Пятеро не стреляли — отчасти потому, что они и в самом деле блефовали, отчасти и потому, что спокойное поведение братьев, их уверенность произвели впечатление. Они позволили братьям приблизиться, но своих ружей не опустили.
Отдавший приказ был широкоплеч и коренаст. Густая окладистая черная борода обрамляла его лицо, закрывая и губы. По его выговору можно было предположить, что у него была заячья губа.
Когда братья остановились перед ним, он рассерженно сказал:
— Разве вы не знаете здешний, западный, обычай? Кого предупреждают, тот должен останавливаться,
— Не хвастай так, парень! — ответил Джим. — Кого вам благодарить за то, что вы сами еще живы? Обычай Дикого Запада мы знаем очень хорошо. Он гласит: немедленно пристрели всякого, кто наводит на тебя оружие! Вы подняли на нас свои стреляющие дрова, и мы вам только потому не ответили, что сразу же увидели: не те вы люди, от которых можно ожидать хорошего меткого выстрела. Ясное дело, ваши пули пролетели бы в миле от нас.
— Гром и молния! Тут вы сильно ошибаетесь. Позвольте вам сказать, что с расстояния в сотню шагов мы можем отделить мухе голову от туловища. Собственно говоря, с какой целью вы шляетесь в этих местах, что вам тут нужно?
— Об этом вы могли бы догадаться! Мы хотели посмотреть ближайшее солнечное затмение, которое будет видно лучше всего именно здесь.
Бородатый не знал, как ему воспринимать такой ответ, данный с самым серьезным видом. С недоверчивым выражением на лице он спросил:
— Когда же оно будет?
— Сегодня ночью, в двенадцать часов пять минут и одиннадцать секунд. Скажу вам, что наблюдать солнечное затмение в полночь — высочайшее наслаждение!
— Парень, ты хочешь одурачить нас? — вспылил бородач. — Мы из вас очень быстро выбьем охоту шутить. Мы находимся здесь не для того, чтобы нас водили за нос. Для этого больше подходят ваши собственные нюхалки. Смотрите, как бы мы вас за них не схватили!
— О, — рассмеялся Джим, — это вы все-таки могли бы сделать. Мы не против. Только я должен вас предупредить: наши носы заряжены, как вы сами могли бы легко убедиться. При малейшем прикосновении они стреляют, и в этом отношении они очень опасны. Или вы еще ничего не слышали о нас — двух носатых, сэр?
— Носатых? Вы и есть эти двое носатых? — воскликнул бородач. — Тысяча чертей! Да, мы много слышали о вас. Джим и Тим, Тим и Джим — это парочка таких чертовски смешных молодчиков, что я давно стремился когда-нибудь встретиться с ними. Меня чрезвычайно радует, что теперь я вижу, что мое желание исполнилось. Говорят, ваши носы могут вытворять чудеснейшие обезьяньи штучки. Надеюсь, вы доставите нам удовольствие и дадите здесь представление. Вы найдете в нас внимательную и благодарную публику. Мы хорошо заплатим: по пять центов с каждого мужчины и по центу с каждой лошади.
— Над таким предложением стоит подумать! Такого приема в здешнем цирке мы вряд ли могли ожидать. Мы продемонстрируем свое умение, но только во время солнечного затмения. Стало быть, вам придется подождать до двенадцати ночи. Если вы не желаете так долго терпеть, то сделайте сами несколько сальто. Талант у вас к этому, безусловно, есть, потому
— Парень, ты слишком рискуешь! Сами мы, правда, охотно шутим, однако не позволяем смеяться над собой.
— Так, значит, вы относитесь к избалованным павианам. К сожалению, по вас этого не скажешь, а следовательно, вы меня, пожалуй, извините. Можно ли узнать, какие имена вы получили от своих почтенных родителей?
Эти слова были произнесены с таким располагающим дружелюбием, что бородач воздержался от очередной грубости и спокойно ответил:
— Меня зовут Стюарт, а имена моих спутников можно не называть. Вы же их наверняка не запомните, так как ваши головы, кажется, ничего не способны удержать в памяти. Откуда, собственно говоря, вы сюда прибыли?
— Из тех мест, что лежат позади нас.
— А куда направляетесь?
— В места, находящиеся перед нами.
— Так! Это очень остроумно сказано. Значит, в отношении ваших бедных голов я не ошибся. Как видно, вы направляетесь в Хельмерс-Хоум? — спросил Стюарт.
— Да, поскольку он к нам не идет. Вот и приходится добираться нам самим. Вы хотите поехать с нами?
— Большое спасибо! С нашей стороны было бы очень неосмотрительно ехать с вами, потому что глупость может быть заразной.
— Она только тогда заражает, когда к этому уже есть предрасположение, а я нисколько не сомневаюсь, что таковое у вас имеется. Мы еще издали увидели, как вы очень тщательно разглядывали почву. Что вы искали? Может быть, тут рассыпаны стодолларовые купюры?
— Нет. Мы искали осла, а нашли сразу двух в вашем лице, потому что только осел может задавать подобные вопросы. Разве вы не обратили внимание на следы, все время убегавшие впереди ваших носов?
— Какое нам дело до этих следов! Возможно, их оставили люди, ехавшие в Хельмерс-Хоум, но мы это знаменитое место найдем и сами.
— Вы проезжали мимо трупа?
— Да.
— Что вы об этом думаете?
— Сразу заметно, что человек мертв. А то, что мертво, к нам не имеет отношения. Если люди ломают себе шеи, пусть они продолжают этим заниматься. Нас это не касается.
Стюарт бросил долгий, испытующий взгляд на Джима и Тима. Он, казалось, не очень-то поверил их словам. Носатые были известны как дельные вестмены. Могли ли они на самом деле проехать мимо мертвеца, тщательно не осмотрев его, не сделав для себя никаких выводов? Не заметив ни малейшего следа скрытого подозрения на их лицах, он сказал:
— И мы видели мертвых мужчину и его лошадь. Было бы жалко оставлять гнить седло и сбрую. Поэтому мы сняли то и другое. Вы ведь не посчитаете это кражей?
— Нам это и в голову не придет! Если бы мы проехали там раньше вас, то сделали бы то же самое.
— Совершенно справедливо. Потом мы направились по лошадиным следам, хотя они вели совсем не туда, куда нам было нужно ехать. И вот в этом месте мы потеряли след и до сих пор не можем его отыскать.
— Это меня удивляет. Вестмен должен уметь находить потерянный след!