Дух Татуина
Шрифт:
— Молодец, накаркал! — воскликнула Лея. Несколько тускенов взревели — песчаные люди не кричали, когда умирали, — и винтовки перестали стрелять. Хэн и Лея присели и принялись стрелять по склону. Хэн смог снять двух штурмовиков, которые были уже метрах в трех от них. Остальные кинулись в укрытие. Он чувствовал себя виноватым в том, что убил людей, которые только что спасли ему жизнь, но это был вообще на редкость странный бой. Кроме того, в плен им попадать нельзя — только не Соло. Он подскочил на ноги, продолжая стрелять по имперцам, схватил Лею за руку и пробежал последние несколько метров до хижины.
— Давай за картиной, я прикрою.
Он забежал за скелет банты и принялся палить в имперцев, которые продолжали стрелять в тускенов. А те продолжали высовываться, чтобы хотя бы навскидку выстрелить в Соло.
Из хижины раздался хрип.
— Кто там? Что происходит?
— Китстер? — Лея подошла к входу и попыталась поднять костяную перекладину. — Китстер Банаи? Вы еще живы?
— Я… думаю, да.
Лея начала открывать дверь, но в этот момент удар пули из древней винтовки отшвырнул ее от хижины. Раздался треск. Лея выругалась. Перекатившись позади Хэна, она опять подошла к двери.
— Больно-то как! — сказала она и крикнула через ткань палатки: — Китстер, это Лея Органа Соло. Ка…
— Лея Органа Соло? — он стал немного внятнее говорить, но ему было больно. — Голос не похож.
— А тебе какое дело? — возмутился Хэн. — Мы здесь, чтобы тебе помочь.
— Картина у тебя? — спросила Лея.
— Картина… не скажу… вытащите меня отсюда. Лея повернулась к Хэну.
— Она не там.
— Конечно, нет. Слишком бы это было просто. Идти сможешь? — крикнул Хэн, обращаясь к Китстеру.
— Не… скажу.
— Слушай, приятель, если ты еще не врубился — мы хорошие. — Хэн повернулся к жене: — Придется мне его понести.
Лея заняла место Хэна. Тот показал на камни возле жертвенной груды костей:
— Пытаются нас окружить.
Лея поднялась и дважды выстрелила. Два крика в шлемофоне.
— Уже не пытаются. Хэн подошел к хижине.
— Эй, Кит, что с картиной?
— Не… скажу, — сказал он. — Оставьте меня…
— Так, ты мне надоел. — Хэн выстрелил из бластера в крышу палатки, прожигая стенки из шкур банты.
— У вождя… в лагере.
— Спасибо.
Хэн прошел через прожженную дыру. От зрелища внутри палатки его затошнило. Китстер Банаи распластался на земле. Его черные волосы были теперь выгоревшими и светлыми, как песок. Лодыжки опухли, на теле не было живого места от шрамов и ожогов, три пальца на его руке были сломаны.
— Китстер! Как дела, дружище? — Хэн подошел и наклонился над ним. — Прости, что так задержались. Мы… э-э… думали, что ты умер.
— Я… тоже, — в темных глазах Китстера были страх и недоверие. — Вы… кто?
— Хэн Соло. Но придется поверить на слово.
Палатку прошили выстрелы. Имперцы снова открыли огонь по тускенам.
Хэн снял лазерный резак с пояса и разрезал путы на лодыжках и запястьях Китстера. Снаружи Лея вела непрерывный огонь.
— На помощь!
— Сейчас, Лея, — отозвался Хэн. — Я немного занят.
— Они пошли на штурм!
— Брось пару детонаторов, — он снял детонатор с ремня и кинул ей. — Это их приостановит.
Лея прекратила стрелять. Через миг по оазису разнеслось эхо двух мощных взрывов.
— Вот мое предложение, — Хэн поднял Китстера на плечи. Он весил совсем немного. — Нам надо захватить или уничтожить картину, поэтому я и Лея должны отправиться в лагерь. Можешь идти с нами или остаться со штурмовиками. Имперцы, наверное, посадят тебя на всю жизнь…
— С вами, — перебил Китстер, — Я еще хочу увидеть своих детей. Хэн вздохнул:
— Этого я и боялся.
— Но не надо идти, — Китстер замолчал, собираясь с силами, — в лагерь.
— Боюсь, придется, — Хэн направился к прожженной дыре. — Не надо было тебе мешать нам у Маубо. Мы бы уничтожили картину.
— Это была бы! Ужасная потеря, — пробормотал Китстер. — Но идти не надо. Обернись.
— Нет времени…
— Поверь. Обернись.
Начиная понимать, Хэн повернулся и посмотрел на потолок. Там, над головой Китстера, висел «Закат Киллика» — буря на картине все так же багровела, насекомоподобные существа поворачивали лица точно так, как запомнил Хэн.
— Ты же сказал
— Соврал, — сказал Китстер. — Думал, ты… имперец.
— Думал, я… Кит, дружище, ты настоящий ценитель искусства, что сказать. ..
Хэн снял с ремня комлинк и три раза щелкнул кнопкой — сигнал, что картина у него. Через миг Лея заглянула через дыру, все еще отстреливаясь.
— Она правда у тебя?
— Там, — Хэн ткнул в потолок. — Я прикрою, ты бери ее.
Лея заскочила в хижину, не обращая внимания на свист пуль. Хэн отошел к дыре.
— В хорошем состоянии, — заметила она.
— Тускены были поражены ее красотой, — сказал Китстер. — Они… сломали мне палец, когда надо было подлить воды… а в пустыне…
— Знаю, — сказал Хэн, подумав об изувеченных руках Китстера. — Ей надо много воды.
Он выглянул через отверстие — штурмовики были в десяти метрах, наступая, несмотря на шквал из тускенских винтовок. Один упал — ему попали в линзу. Другому в шею. Но большинство падали просто от ударов о броню и через миг были на ногах. Хэн начал снимать ближайших к хижине, пока они поднимались с земли.
С другой стороны оазиса раздался грохот взрыва гранаты. Банты взвыли, по пустыне пронесся зловещий гул.
— Это что? — спросила Лея. Хэн пожал плечами.
— Может, Эмала? — он прострелил броню штурмовика двумя выстрелами.