Дух волков
Шрифт:
– Мое предложение остается в силе, – сказал ей Навдру. – Если эта молодая волчица потерпит неудачу, ты станешь вожаком стаи Широкой Долины, и мы больше не будем иметь дело с людьми. Но пока я не позволю тебе нарушать порядок в моей стае.
Милсиндра прижала второе ухо. Она хотела что-то сказать, но позади нее предостерегающе зарычал какой-то волк. Я услышала топот бегущих лап.
Через мгновение на полянку выбежала Нееса и набросилась на Навдру. Он был настолько крупнее ее, что даже не покачнулся от удара. Нееса упала на траву, поднялась и снова бросилась на верховного.
– Уходи отсюда, Каала! –
Я лишь изумленно уставилась на нее. Я-то думала, что она ненавидит меня, но она не побоялась прийти на место сбора верховных волков, чтобы увидеть меня.
Навдру одним могучим движением головы отшвырнул мою мать от себя, и она отлетела на край полянки, ударилась о ствол сосны, упала и, пошатываясь, поднялась на лапы. Я взвыла и, не отдавая себе отчета в своих действиях, бросилась к ней. Да, она прогнала меня прочь, велела мне покинуть мой дом, а потом отвергла меня, но она была мать, и я не могла допустить, чтобы Навдру убил ее. Аззуен, Пелл и Марра прорвались сквозь ряд Стражей и подбежали ко мне. У Пелла на шее зияла свежая рана. Над головой я услышала хриплый клекот – Тлитоо перелетел на ветку, под которой стояли мы.
– Тебе надо было бежать, когда я тебе говорила, Каала, – хрипло проговорила Нееса, едва держась на ногах. – Они хотят воспользоваться тобой, как люди – своими орудиями.
Навдру подошел к нам. Шерсть на его спине стояла дыбом, зубы были страшно оскалены.
– Тебе нельзя было уговаривать ее бежать, Нееса. Ты предала стаю Стражей.
– Ты солгал мне, – тоже оскалившись, ответила ему мать, бесстрашно глядя на волка, вдвое крупнее ее. Наклонив голову, она шепнула мне: – Я покинула место, где пряталась, только потому, что они обещали, что ты сможешь прийти ко мне и они не причинят тебе никакого вреда. Они сказали, что ты нужна им, но не сказали, что ты окажешься в западне. Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не уходила из Широкой Долины, но было уже поздно. Я бы никогда не позвала тебя, если бы знала, ведь ты – мое единственное дитя.
Я безмолвно, во все глаза смотрела на нее. Я понимала, что стоявшие вокруг верховные волки могут убить меня в любой момент, но думала лишь о том, что мать прогнала меня не потому, что ненавидела, а потому, что хотела спасти.
– Мы все в опасности, Нееса, и ты это знаешь, – сказал Навдру и щелкнул зубами.
Он опустил голову и задумчиво покачал ею, злобно оглядывая всех нас – меня, Марру, Аззуена, Пелла и Неесу. Гнев исходил от него, словно туман. Потом он вздохнул, шерсть его улеглась, и он зажмурился. Рууко тоже так поступал, когда ему надо было успокоиться и усмирить гнев. Потом верховный открыл глаза и заговорил – не столько с нами, сколько с самим собой.
– Мне стоило помнить о беззаветной храбрости волков Широкой Долины, – сказал он. – Наверное, только благодаря ей они и выжили. – Он повернулся ко мне. – Ты должна меня выслушать, молодая волчица. Перестань рычать и слушай.
– Дрельволк, – прошептал кто-то за моей спиной. – Ни один другой волк не посмел бы перечить великому волку.
– Я слышал, что она не настоящий волк, – пробормотал один из верховных. – Она наполовину человек.
– Оставьте нас! – приказал Навдру и, сверкая глазами, оглядел волков. – Я не могу говорить
Верховные и малые волки один за другим начали выходить из рощицы. Осталось около десятка верховных, и среди них Йилдра и Милсиндра. У опушки леса Лаллна остановилась и тревожно оглянулась на Навдру. Он проследил за моим взглядом, пересек рощицу, легонько прикусил зубами нос Лаллны и сказал:
– Ты хорошо справилась с делом, молодая волчица, ты привела к нам дрельволка.
Лаллна смиренно опустила глаза, как положено молодому волку, но радостно завиляла хвостом. Теперь ее положение в стае будет намного выше прежнего. Когда Навдру отпустил ее нос, она посмотрела на меня, победно улыбнулась и побежала в лес.
В рощице наступила почти мертвая тишина. Я слышала лишь тихое карканье Тлитоо и тяжелое дыхание матери и моих товарищей. Я попыталась немного расслабиться.
– Я не могу винить мать за то, что она хотела защитить своего детеныша, – произнес Навдру, поклонившись Неесе. – Что же до вас, молодые волки, то я восхищен вашей готовностью драться за себя, – он кивнул мне и моим спутникам. Гнев его исчез, он говорил со мной по-доброму, но твердо и уверенно, как говорит вожак стаи со своими волками.
– Все было плохо с самого начала. Мы слишком долго ждали появления дрельволка. – Навдру слегка сморщил нос. – Мы ждали тебя, потому что если мы не исполним Обет сейчас, то другого шанса у нас просто не будет, – он замолчал, дав нам время усвоить его слова. – В двадцати минутах бега отсюда живет человеческое племя, и от того, что там произойдет, зависит, будет нам сопутствовать успех или нет.
Спутница Навдру наконец заговорила звучным рокочущим голосом:
– Люди Каара сейчас делают выбор между двумя путями бытия, молодые волки. Некоторые из них думают, что люди – это всего лишь одни из природных созданий, другие же считают, что люди особенные, что Древние поставили перед ними задачу подчинить себе прочих живых существ, править всеми лесами, полями и горами. Эти люди верят, что чем больше станет их стойбище, тем больше будет у них силы и власти. В доказательство они захватывают и подчиняют себе другие стойбища.
– Я тоже начала понимать это еще дома, – сказала я. Люди – очень надменные создания. Волк чувствует ответственность за свою территорию. Он не должен чрезмерно охотиться, чтобы с его территории не исчезли стада добычи. Волк имеет право биться с другими волками, которые попытались бы вторгнуться на территорию его стаи. Но и сам волк не должен выходить за пределы своих охотничьих угодий. А если и выходит, то должен с уважением отнестись к волкам, которые охраняют свою территорию. Вообразить себя вожаком всех на свете волков – это бред обезумевшего волка.
– Эти решения люди принимают везде, где они живут, – произнес Навдру. – Но Каар – очень влиятельное племя. Оно сильнее всех других племен, какие видели волки с земли, а вороны с неба. Как поступит Каар, так поступят и другие племена. Если же люди выберут путь подчинения всех других существ, то для нас не будет смысла держаться их стороны и пытаться влиять на них, ибо тогда люди никогда не признают никакой мудрости за исключением своей, а на всех остальных существ будут смотреть либо как на врагов, либо как на полезные орудия.