Духи во снах
Шрифт:
С изумлением я повернулась к Сергею Сергеевичу.
– А как готовить? – Это единственный вопрос, который у меня возник при виде кухни. – Не хотите ли сказать, что вот на этом!? – Спросила я, указывая рукой в сторону печи.
Сергей Сергеевич, улыбнувшись, ответил:
– Если конечно хотите приобщиться к прадедовским временам, то почему бы и не попробовать? Правда вытяжку давно никто не проверял, но найти хорошего печника здесь не составит труда.
– Ими давно уже никто не пользуется, на дворе 21 век!!!
– Не скажите, а как же люди тогда бани топят?
На это я ничего не смогла ответить, отмечая про себя его правоту по вопросу печей в банях, но я не согласна с тем, что на сегодняшний момент кто-то готовит еду в русской печи, даже в деревни.
– Не волнуйтесь так, электричество в имении проведено, вы в этом и сами могли убедиться при включении лампочки в коридоре. Также есть духовой шкаф и электрическая плитка на две конфорки,
– Как я могла знать, что мне может понадобиться? Я первый раз осматриваю усадьбу, и не могла знать, что может мне понадобиться для комфортного проживания, я даже и не предполагала, что именно следует купить.
– Самое необходимое: ложки, вилки, ножи, разделочные доски и тому подобное.
– А этих предметов разве нет?
– Есть, только не все могут пользоваться чужим имуществом, в особенности кухонными приборами. Знаете, есть же и брезгливые люди, которые ни в коем случае не будут пользоваться чужими столовыми приборами.
– Это не такая уже и проблема заменить кухонные приборы. Магазины же есть в селе, но меня интересует, как здесь оказались электроприборы?
– До вас в имении некоторое время прожила Софья Николаевна. И я вам уже рассказал, что есть необходимая мебель в жилых комнатах, которую она и купила. Их мы осмотрим чуть позже.
– Какое время она здесь прожила?
– Думаю, вы догадались, раз вам по наследству переходит усадьба.
– Пять месяцев, – тихо сказала я.
– Да, прожив, здесь пять месяцев, Софья Николаевна покинула поместье и больше никогда не возвращалась сюда.
– Почему, она не осталась? И куда могла она уехать.
– Не могу вам сказать, потому что и сам не знаю. Это ответ на оба вопроса.
– Не знаете или не хотите рассказывать?
– По первому вопросу достоверно не знаю и не хочу пересказывать домыслы и байки местного населения, – безапелляционно сказал Сергей Сергеевич. – Да и сама Софья Николаевна никогда не рассказывала, как она жила в имении. И вам особо не советую прислушиваться к местным сплетням. По второму не знаю ответа. Она не распространялась где жила до того, как переехала в усадьбу.
– Может честнее будет предупредить, если это может мне как-то помочь.
Сергей Сергеевич вздохнул, смахнул рукой пыль со стула возле стола и пригласил меня присесть. Стулья были очень запыленные, что на них не хотелось садиться, но пришлось, предварительно постаравшись убрать пыль со стула.
– Возможно, вы и правы, что должны услышать легенду данного имения. По легенде у помещика была дочь, достоверно известно, что это не дочь последнего помещика Александрова, она была представителем другого рода. Она очень сильно была влюблена в своего кузена, которой гостил у них и вроде бы, и он отвечал взаимностью. Но родители были настроены против того, чтобы их единственное дитя связала свою жизнь с совершенно беспутным кутилой. Но они не могли даже себе представить, насколько глубоко пустила корни юношеская влюбленность. Тайно они все же встречались, и через некоторое время уже нельзя было закрывать глаза на «тайную любовь» парочки. Все тайное сделалось явным. Когда родители узнали, каким позором покрыла семью дочь, то от глаз подальше ее заперли в деревянном крыле усадьбы, которое до сих пор сохранилось. Отец молодой девушки лишил ее наследства, а как только ее воздыхатель узнал, что приданного за нее не дадут и ломаного гроша, недолго думая собрал свои вещички и был таков. Потеряв уважение родителей, и разочаровавшись в любви, девушка впала в депрессию. Никто точно не знает, каким образом в дальнейшем сложилась ее судьба, но старожилы рассказывали, что она разрешилась от бремени и ее ребенка отдали в крестьянскую семью. Сама же она от горя сошла с ума. Под конец жизни она ни с кем не разговаривала и никого не хотела видеть. Горе ее сломило, и в один безнадежный день покончила с собой самоубийством. По одной версии утопилась, по второй повесилась на втором этаже усадьбы на собственной косе. С тех самых пор говорят, что она бродит по имению в белом подвенечном платье. В селе ее прозвали «невеста в белом». Если ее встретит мужчина – то увидит прекрасную молодую женщину, если ее увидит женщина – то она увидит страшное чудовище.
Я сидела безмолвно не в силах проронить ни единого звука. Хотя я и не верила в духов и призраков, но сама старинная усадьба наталкивала на подобные мысли.
– Я вас не сильно испугал?
– Спросил Сергей Сергеевич. – Надеюсь, мой рассказ не повлияет на ваше дальнейшее здесь пребывание, и вы не откажитесь от наследства? Не берите в голову местные байки и сплетни. Если выйти на улицу и спросить местных – видел ли кто призрака в имении, вам ни один житель этого не подтвердит, никто ее не видел, но с большим упоением будут рассказывать о «невесте в белом». Чем им еще было себя развлекать, а так в былые времена было, что порассказать вечером в кругу семьи возле печки. Могу с уверенностью сказать, что ни один старинный дом не обходится без местного привидения. И эту старинную усадьбу постигла та же самая участь.
Я уже жалела, что попросила рассказать местный фольклор, но теперь придется как-то свыкнуться с мыслью о привидениях и о том, что с сегодняшнего дня буду жить в старинной усадьбе, по которой может бродить загубленная душа. Я уже говорила ранее, то не верю в призраки, но от рассказа Сергея Сергеевича мне стало как-то неприятно.
Глава 4
В следующие дни я не вспоминала о рассказанной легенде Сергеем (при прощании мы договорились, что будем обращаться друг другу по имени), да и никаких происшествий не происходило. Я была занята уборкой и стала планировать, какой косметический ремонт можно сделать в жилых комнатах. Помогать ко мне приходила соседка, Татьяна Ивановна. Мы с ней познакомились в первый день моего приезда. До того, как я въехала в имение, она раз в неделю приходила и проверяла все ли окна целы и не сломан ли замок, так как местные оболтусы повадились залазить в усадьбу. А так они со своим стариком, как она называла своего мужа, живут по соседству и время от времени ходили проверять усадьбу.
В тот вечер ничего непредсказуемого не происходило. Поздно вечером, устав мыть окна и снимать грязные занавески, я уселась на кухне перекусить бутербродами с чаем. Мои мысли витали в выборе цветовой гаммы обоев, когда сверху на втором этаже скрипнула половица. В первый момент, я не обратила никакого внимания, подумав, что дерево старое и ссыхается, поэтому пол скрипит. Продолжив пить чай, я все же стала прислушиваться, не скрипнет ли еще раз половица. Пока я сосредоточено пила чай и прислушивалась, ни единого звука не нарушало тишины, но стоило мне немного отвлечься, как на втором этаже снова заскрипели половицы. И мне показалось, что кто-то на цыпочках пытается пройти по комнате на втором этаже. От неожиданности чуть не выронила кружку из рук. В тот момент я почему-то подумала про местных ребят, которые частенько пытались обследовать усадьбу. И решила задать им трепку, чтобы неповадно было лазить по чужим домам. На второй этаж я ни разу не поднималась и не имела представления, проведено ли там электричество и в каком состоянии находится пол и лестницы, ведущие наверх. Но подстраховаться нужно было, и я тихонько пробралась в кладовку, нашла свечку, зажгла ее и пошла, разбираться с местной шпаной. Дойдя до лестницы, остановилась в нерешительности, лестничный пролет был окутан тьмой, и свечка никак не помогала увидеть дальше двух шагов. Она выхватывала только небольшой кружок света впереди меня. Поднявшись на две ступеньки, поняла, что моя затея подняться на второй этаж абсурдна, так как подниматься по ступенькам в темноте и при плохом освещении опасно, не зная в каком состоянии, находится лестница. Испугавшись решила отказаться от своей затеи и оставить свое расследование на следующий день. Повернувшись назад, я остолбенела от ужаса, напротив лестницы черными, печатными буквами была выведена надпись. Когда я шла к лестнице, то не обращала внимания на стены и была надпись на ней или нет, не смогла вспомнить. Не знаю почему, но выведенные черные буквы на стене произвели на меня отрицательные эмоции, и на подгибающихся ногах попыталась спуститься со ступенек, ноги стали ватными и отказывались повиноваться разуму. В тот момент, когда хотела спуститься на следующую ступеньку, кто-то меня стукнул рукой между лопаток. То, что это была рука, у меня не было ни малейшего сомнения, и от неожиданности я перескочила через нижнюю ступеньку и резко обернулась назад. Но на лестнице в пределе видимости никого не было. Дрожащим голоском я спросила.
– Кто здесь? Выходите, иначе я сейчас позвоню в полицию. – Но, ответом мне была гробовая тишина. Ноги подгибались, и слегка подташнивало, набравшись смелости, я подошла к стене с надписью и прочитала ее.
– УБИРАЙСЯ ИЗ ДОМА – большими черными буквами было выведено на стене. Прочитав надпись, я испытала одновременно недоумение и чувство страха, от которого у меня на голове зашевелились волосы, а на руках они просто встали перпендикулярно телу. Пятясь назад и спотыкаясь о валяющийся на полу мусор, добралась до кухни и стала искать сотовый телефон. Телефон оказался в кухне на буфете, я лихорадочно стала искать визитку Сергея в сумочке, так как номер его телефона не записала в контакты на своем мобильном, но как назло она не попадалась на глаза. Как у любой нормальной женщины в моей сумочке невозможно было что-то найти с первого раза. Я вытряхнула на стол все содержимое сумочки, и только раскидав по всему столу все вещи, я наконец-то нашла визитку. В душе я молилась, чтобы он ответил на мой звонок. После пары тройки гудков на той стороне послышался знакомый голос.