Духи времени
Шрифт:
Ты говоришь, что видела принцессу только как тень, и этот другой был также тенью — духом в твоем мире. Ну что ж, — в голосе Джейты вновь было удовлетворение, — этот другой останется духом, поскольку Ключ воспротивился возвращению создания!
— Если я сыграю эту роль, как ты желаешь… — Талахасси пристально смотрела прямо в глаза женщины, когда формулировала эту мысль со всей силой, которую могла собрать. — Затем, когда это будет сделано и твоя Королева будет опять в безопасности, сможешь ты вернуть меня в мое собственное время?
— Скажу тебе правду. Как с этим обстоит дело, я не знаю.
Но если Юсеркэф будет побежден и все будет хорошо, — то, может быть, кэндейс сможет выполнить это. Если так — она будет поддержана силой всех нас, кто обладает Талантом.
— Но ты не уверена? — упорствовала девушка.
— Не уверена, — согласилась жрица. — Что мы сможем сделать, мы сделаем. Однако.., сейчас нам нужно начать действовать, или все, ради чего мы зашли так далеко, будет потеряно.
В этой фразе была непреклонная решимость, и Талахасси снова насторожилась.
— Что?
— Ты должна стать Ашаки — не только внешне, как сейчас, но и внутренне, — овладев ее воспоминаниями и знанием.
Талахасси понимала разумность этого, но ведь это займет много времени, и сможет ли она хорошо выучить язык, а также все мельчайшие особенности жизни девушки, которую заменила? И разве имели они недели?
— Это займет долгое время…
Джейта встряхнула головой.
— Мы не можем дать тебе Талант, если ты не рождена с ним. Но все остальное может быть перемещено в сознание из наших архивов…
— Из чего?
— Сокровищница знаний принадлежит всем тем, кто следует путем Силы, а также тем из Рода, кто будет править.
Жезл, — она жестом показала на ларец. — Это их по праву, но он не обогащает память. Однако, все мы, кто имеет Талант, дважды в год приходим в обитель и там отдаем свои воспоминания в лоно Великой Силы. Таким образом, если я хочу узнать, о чем размышляла Дочь Эпидемека, которая была до меня, я иду в эту сокровищницу и получаю память той, что, может быть, жила два поколения тому назад и носила Золотую Маску. Ты должна узнать то, что знала принцесса Ашаки…
— Компьютерные банки памяти! — перебила Талахасси, возбужденная тем, что может провести такое отождествление со своим миром.
— Я не понимаю, — ответила Джейта. — Изображение на твоем мозгу — оно чуждое — похоже на те вещи, которыми пользуется Хасти. Но кто знает, какую форму принимает Знание в другом временном мире? Здесь есть еще один человек, которого мы должны посвятить в твою тайну, так как только он имеет достаточно силы, чтобы применить мою печать и открыть для использования память Ашаки. Я уже послала за ним, и, если судьба к нам благосклонна, он появится здесь перед рассветом. Теперь я настоятельно советую тебе — ешь, спи, отдохни хорошенько, ибо то, что тебе предстоит, является непростой задачей. Мы пользуемся такими записями только в исключительных случаях. Тебе придется впитать очень многое и сделать это так быстро, как только возможно.
Джейта вытащила наконечник у себя из уха, смотала провода и аккуратно положила их на крышку ящичка, стоящего между ними. На хлопок ее рук явилась Идия и поклонилась.
Наконец Талахасси могла сбросить парик, голова казалась необычно легкой без его удручающей тяжести. Но когда она в зеркале кинула взгляд на свою остриженную голову, то немного испугалась. Неужели она действительно так безобразно выглядит без волос? Ей бы хотелось, чтобы леди Амона не придерживались этого щепетильного наследия Египта. Другая занавешенная дверь вела в купальню, где она с удовольствием окунулась, смыв оставшийся песок пустыни, хотя заметила, что краситель, наложенный в храме на ее кожу, не исчезает.
Обернув вокруг себя широкий прямоугольник из мягкой хлопчатобумажной ткани и вернувшись в другую комнату, она обнаружила Идию, ставящую поднос с блюдами, на которых лежала небольшая жареная птица, какие-то фрукты, которые Талахасси определила как ломтики дыни и маленькие красноватые бананы, и хлеб, нарезанный тонкими пластинками и намазанный, по всей вероятности, джемом из фиников.
Теперь стало темнее, и с наступлением темноты засверкали два светильника, сделанные в форме свечи, на которых не плясало пламя; напротив, сияние было рассеяно по всей их длине. Идия оставила ее одну, и у Талахасси появилось время подумать, пока она ела. Если она сможет принять эту первую предпосылку косвенных путешествий посредством необщепринятой теории перпендикулярного перемещения во времени, — тогда все становилось на свои места. Однако теперь ее беспокоили мысли, как она воспримет бережно хранимые воспоминания Ашаки. Конечно, это поможет ей в изучении языка. А если она сыграет роль принцессы настолько хорошо, что сможет узнавать людей и знакомые места, то будет в большей безопасности, чем теперь. Но было еще неясно, как она пройдет этот вызывающий опасения курс и как он изменит ее разум.
Осмелится ли она позволить такое рискованное вмешательство? Нужно потребовать от Джейты полной информации, что могут повлечь за собой такие действия, причем немедленно, как только увидит жрицу снова. Покончив с едой, Талахасси обошла комнату, затем стала внимательно рассматривать принадлежности на туалетном столике. Она протянула было руку, чтобы выдвинуть один из ящиков, но затем воздержалась, решив, что при всем ее любопытстве, касающегося девушки, которой ей теперь предполагалось быть, не следовало рыться в чужих вещах.
Раздалось мягкое «мур-р-р», и из-под края наружного дверного занавеса один за другим бесшумно проскользнули котята, которых она встретила в саду. Здесь они, видимо, были дома, поскольку стали носиться прыжками друг за другом по кровати, скача через нее, затем перепрыгнули с ее края на крышку туалетного столика, где мягко приземлились и с легкостью, свидетельствующей о долгой практике, прошлись среди флаконов и баночек, стоящих на нем. Наконец они вернулись на кровать и свернулись там клубочками; один из них сонно взирал на Талахасси над выгнутой спинкой другого, как бы спрашивая, почему она не присоединяется к ним.
Но ей спать вовсе не хотелось. Кусок ткани, обнаруженный ею на скамейке возле купальни, с трудом удалось использовать в качестве одежды, и она не рисковала вылезать из него. И не желала вновь брать парик, который теперь находился на подставке перед зеркалом — приподнятая голова кобры на диадеме, казалось, следила за ней сознательным взглядом маленьких алмазных глаз. Идия, вернувшаяся за подносом, на котором приносила ужин, ободряюще улыбнулась Талахасси и протянула руку к чаше светильника в форме свечи, не касаясь его светящейся поверхности. Когда она опустила пальцы вдоль него, свет померк. Талахасси поняла инструкцию, поданную в виде простого жеста, улыбнулась в ответ и кивнула.