Дурацкая история
Шрифт:
— Ладно, придется подождать.
— Зачем вам Люда? — спросил Васильев.
Наивный все-таки дяденька!
— Поговорить с ней. Ведь это она предложила вам Корчинского. Я правильно вас поняла?
— Она. Но просто потому, что ей показалась доступной сумма требуемого гонорара.
«Ладно, разберемся», — думала я, без энтузиазма слушая дифирамбы в адрес «доброй» Люды. Местечко в списке подозреваемых я для нее все-таки оставила.
Тень Корчинского падала и на нее.
Мы попрощались с Васильевым, договорившись встретиться завтра. Он пообещал
Сев в машину, я посмотрела на Сашку.
— Ты что-нибудь понимаешь? — поинтересовалась я.
— Пока я знаю только, что в Баландино мы едем вместе, — ответил он. — Я начинаю опасаться за тебя.
— Да ладно, — отмахнулась я. — Не такие уж все они страшные… Во всяком случае, в такой дыре, как Баландино!
Но от его сопровождения я отказываться не стала. Вдвоем куда веселее!
Некоторое время мы ехали молча, думая об одном и том же, но каждый по-своему. Уж не знаю, что за мысли роились в голове Сашки, явно помешавшегося на своих нефтяных войнах, но мои были направлены на другое.
Нет, я пока еще не отмела нефтяные войны окончательно, но уже склонялась к тому, что перед нами просто горстка жадных людишек, которые эксплуатируют порочные склонности других людей.
Несколько раз нам навстречу попадались скучающие девицы в мини. Мы как раз проезжали официальный район «красных фонарей». Заметив меня за рулем, девицы теряли к нам всякий интерес и спокойно продолжали курить.
Кажется, наша «сексуальная революция» зашла в тупик. То, что сначала казалось нормальным, медленно начинало приобретать зловещие формы. Кто-то в нашем городе снимал порнушные фильмы и, похоже, неплохо на этом деле наживался.
— У них никогда не хватает ума понять, что все может закончиться именно так, как с Зелинским.
Кажется, я произнесла это вслух. Сашка повернулся ко мне и с интересом спросил:
— А ты думаешь, у них вообще есть ум?
— Если у них «зеленых» столько, сколько нам с тобой и не снилось, значит, насчет их ума можешь не волноваться. Вот только направлен он не в ту сторону.
— Это называется не умом, — возразил Сашка, — а хитростью. И подлостью. Посмотри — живут, как князьки, и все им мало. Подавай им нефть, и наркотики с оружием, и порнуху…
— Я не стала бы так напирать на нефть, — сказала я. — И насчет наркоты с автоматами, — их могли подбросить.
— Не думаю. Скорее всего девицы были чем-то вроде охранниц при складе.
— Если они вообще знали, что хранится у них в квартире.
У них. В квартире…
Черт тебя побери, Танька! Я резко остановилась. Так резко, что Сашка чуть не въехал лбом в стекло.
— Что с тобой? — обернулся он ко мне.
— Предположим, что они поначалу этого не знают, — задумчиво сказала я. — А потом вдруг обнаруживают это. Обе больше работать «моделями» не хотят. Одна собралась замуж, вторая — домой, в родной Казахстан! Денег у них скорее всего не так уж и много. Слушай, а кто снимал им квартиры?
— Да уж выяснили, только это нам ничего не дает. Ровным счетом…
— То есть?
— Зелинский, — вздохнул он. — Обе квартиры оплачивались Зелинским.
Yes!
— Дает, Сашка, и много дает, — улыбнулась я, снова трогая машину. — Это дает три первых пазла, которые уже сложились, остается только подобрать остальные…
— Выражайся по-русски, — буркнул он. — Какие пазлы?
— Ну, такие детские игрушки. Типа мозаики. Думаю, мы сможем найти совладельца киностудии довольно быстро.
Мы подъезжали к Баландину. Запахло гарью и дымом. Из тумана выплывали первые серые «хрущевки», безликие и убогие. Казалось, и жить в них должны такие же безликие и убогие люди. Будь я психологом, обязательно написала бы работу о том, как такие домишки порождают у своих обитателей склонность к пороку и сексуальным извращениям.
Но пока мы просто ехали по пустынным улицам, где деревья встречались крайне редко. После зеленого Тарасова Баландино казалось подземным царством.
Красные ворота, возникшие перед нами, были закрыты. Надпись на них гласила: «Оптово-закупочная фирма „Прима-Д“».
— Приехали, — сказала я, выходя из машины.
Мать Оли я вычислила сразу. В неплохо оформленном офисе сидели несколько женщин, но Олина мать отличалась от всех не только возрастом. Черное платье, печальные глаза, — я нисколько не сомневалась, что это та самая женщина, которую я искала.
Я почти не надеялась, что она подскажет, как найти Олиного жениха. Если братец ничего о нем не знал, то вполне возможно, что Оля и маму в эти дела не посвящала. Девочки, которые снимаются в низкопробных порнофильмах, достаточно самостоятельны и вряд ли склонны делиться с родными своими планами.
— Здравствуйте, я подруга Динары, — представилась я. Пока я не уверена в том, что Римма Владимировна ничего про Олины похождения не знает, не стоит высовываться со своим удостоверением.
— А, Диночкина, — кивнула Римма Владимировна. — Проходите в комнату для гостей. Это вон там.
Она указала в дальний конец коридорчика.
— А это ваш жених? — поинтересовалась она, близоруко прищурившись на Сашку, когда мы вошли в уютную комнатку.
— Да, — кивнула я.
— Господи, какое горе, — выдохнула женщина, опустив руки на колени и рассматривая их с тем безнадежным выражением, с каким сотни женщин пытаются спрятать свое горе…
— Простите, что мы вынуждены вас побеспокоить, но…
— Деточка, вы работаете там же, где Оля и Дина? — неожиданно прервала меня Римма Владимировна.
Я опешила. Честное слово, она меня поразила!
— То есть где?
— Там же, — повторила она, глядя мне прямо в глаза. — Вы тоже снимаетесь в этих ужасных фильмах?
— В каких? — спросила я.
— Ладно, — устало махнула она рукой. — Я забыла. Вы здесь с женихом… Моя Оля тоже не хотела, чтобы мы об этом знали. А когда появился Сережка, она совсем перепугалась…