Дурная примета

Рузанова Ольга

– Про хахаля своего забудь… - продолжает Антон, - у меня других баб тоже не будет…

Оля засыпает. Я устраиваю ее поудобнее, вытягиваю ножки и снимаю шапку. Голова болит нещадно. Ломит шею и затылок. И нога, на которую я упала, тоже беспокоит. Сейчас не посмотреть, что там, неудобно.

– Янка! Слышишь ты меня или нет?

– Слышу, - отзываюсь тихо.

– Не могу я без тебя… ху@во мне!

Ох ты! Антон мне в любви признался?

Впервые.

Не в пьяной смс, а вот так, глядя хмурым взглядом

в глаза.

– До дорогу смотри… Летишь под 150…

– Янка… я ремонт в хате сделаю… хочешь? Шубу тебе куплю…

– При чем тут шуба, Антон?

– Еб@рем твоим не попрекну ни разу… - голос глохнет, - хватить бурогозить…

– Помолчи, пожалуйста… У меня голова болит.

Он замолкает, а я, пристроив голову на подголовник, прикрываю глаза. Разговаривать, спорить с ним нет ни сил, ни желания. Лучше не трогать его совсем, пусть довезет нас живыми.

Майкл приедет за нами. Может, не сразу, но к среде – обязательно. В среду развод, так что он привезет мои документы обязательно.

Каждая кочка, каждая трещина на асфальте отдается в голове стреляющей болью. Стиснув зубы, я терплю. Просить помощи у Антона смысла нет. Он никогда не возил в машине аптечку.

Барахтаясь в невеселых мыслях, не сразу улавливаю звук сирен, что с каждой секундой становятся все громче.

– Твою мать… - рычит Антон сквозь стиснутые зубы.

– Успокойся, - подаю голос, когда машина начинает рывками прибавлять скорость, - может, не за нами…

– Рот закрой!

За нами. Когда расстояние между двумя патрульными машинами и нами сокращается до минимума, к Антону через громкоговоритель обращается голос сотрудника ДПС с требованием остановить машину.

– Антон, останови… - прошу я, чувствуя, как проступает на коже холодный пот, - останови.

– Да щас!

– Прошу тебя, - проговариваю ласково, - не дури… у тебя же проблемы будут… тебя же уволят…

– По@бать.

Машина несется на максимальной скорости, но дпс-ники не отстают. Не переставая, требуют остановки транспортного средства.

– Антош… пожалуйста, - начинаю плакать, когда впереди маячит резкий поворот.

Мы в него не впишемся. На такой скорости нас выбросит с трассы.

– Заткнись… - шипит, сжав руль до побелевших костяшек, - я семью домой везу!

– Ты нас не довезешь, Антон. Мы разобьемся. Сбавь скорость, умоляю…

Патрульные машины предусмотрительно сбрасывают скорость и отстают. Антон, глядя на них, тоже, но недостаточно.

Следя в зеркало заднего вида за преследователями, на повороте съезжает на встречную полосу.

– Антон!!! – визжу я, когда вижу, как нам в лоб летит белый седан.

Муж резко выкручивает руль вправо и нас, развернув на 180 градусов, выкидывает с дороги и впечатывает капотом в ствол сосны.

Колесо с громким хлопком взрывается и капот от удара подлетает вверх и ударяет по лобовому

стеклу.

Все происходит за секунду, а мне кажется, что у меня вся жизнь перед глазами пронеслась.

– Оля… Доча… - трясу ее.

Она смотрит на меня большими глазами, нижняя губка трясется, но она почему-то не плачет.

– Оля! – кричу на нее.

Дочка вздрагивает, раскрывает ротик и начинает громко реветь. А у меня от сердца отлегает. Живая моя девочка…

Вой сирен приближаются, и вскоре двери машины распахиваются.

– С вами все в порядке?

– А?

Со стороны Антона тоже открывают дверь. Он лежит, завалившись на пассажирское сидение и глухо стонет.

– Давайте девочку…

Я протягиваю ему Олю. А следом уже другой сотрудник помогает выбраться мне. Мне приходится закрыть глаза, потому что все вокруг куда-то плывет.

– Вам плохо? Скорая уже едет…

– Где Оля?

Я слышу ее плач, и мое сердце разрывается от страха за нее.

– С ней все в порядке?

– Видимых повреждений нет. Идти сможете?

– Да. Что с Антоном?

– Ногу зажало.

Меня провожают до патрульной машины и отдают Олю. Малышка, увидев меня, сначала начинает плакать еще сильнее, но затем все равно успокаивается и, наконец, засыпает.

Через полчаса начинают подъезжать еще какие-то машины. Скорая, МЧС и… Майкл.

– Яна! – подбежав, заглядывает в машину.

Дыхание сбитое, сам бледный, как полотно.

Я смотрю в испуганные глаза, затягиваюсь его запахом и чувствую, как натянутая до предела пружина начинает слабнуть. Закусываю губы и даю волю слезам. Они бегут горячими дорожками, капая с подбородка на куртку Оли.

– Ян… - Майкл садится на корточки, тянет руку к лицу, растирает слезы дрожащими пальцами, - не плачь, все позади…

Пока врачи скорой помощи возятся с Антоном, Майкл сидит у моих ног, уткнувшись лбом в мое колено. Мне больно, похоже, повредила его, когда упала там, во дворе, но я молчу. Не хочу, чтобы перестал прикасаться.

Он встает на ноги только тогда, когда извлеченного из покореженного автомобиля Антона на носилках несут мимо нас. Догоняет сотрудников и, склонившись над моим мужем, что-то ему шепчет. Тот смотрит на меня мутным взглядом и не отводит его, пока мы с Олей не пропадаем из поля его видимости.

– Пойдем, вас врачи посмотрят, - осторожно забирает у меня Олю и, удерживая ее одной рукой, помогает выйти из машины мне.

– Спасибо…

– Яна… у тебя кровь на голове…

– Я ударилась, когда падала.

– Мы едем в больницу! – говорит он твердо.

– Пусть здесь посмотрят и все…

– Не обсуждается, Яна!

– Я не хочу в больницу.

Капризничаю, как ребенок, но это правда. Что, если меня госпитализируют. Что будет с Олей? И я не хочу лежать в больнице! Я их ненавижу!