Дурная примета
Шрифт:
– Проще… - подтверждаю я, - он ведь не всегда таким был. Когда мама умирала от рака у меня на руках, а сама я была на сносях, Антон и его семья держали меня на плаву. А ты был в Штатах.
– Я вернулся, если бы знал.
Взяв в руки вилку, начинаю ковыряться в салате. Слова лезут наружу, но я, закусив губы, все еще не решаюсь произнести их вслух.
– Яна…
– Майкл, помнишь наш последний разговор? Ну… после того раза…
– Немного… - сузив глаза, медленно
– А я помню все до последнего слова.
– Что именно?
– Извини, пересказывать не буду, - усмехнувшись, отправляю в рот кусочек огурца.
Поразительно. Тот разговор стал моим кошмаром. Оформленный какими-то карикатурами, не раз всплывал в моих снах. И занял почетное первое место среди причин моих слез.
А вот Майкл его, оказывается, даже не помнит.
Просто чудесно.
– Я тебя тогда сильно обидел?
Обидел?.. Тогда мне казалось, он убил во мне женщину.
– Ты сказал, что будь трезвым, никогда бы со мной не лег.
По его лицу проходит тень. Несколько раз быстро моргнув, он отводит взгляд.
Зачем я это сказала?..
Держала бы, как всегда, рот на замке. А теперь не вовремя проснувшейся обидой все испортила.
– Прости… - бормочу, пряча взгляд в тарелке с «Цезарем».
Лежащий на столе телефон Майкла начинает голосить фирменной мелодией продукта Стива Джобса. Глянув на экран, он скидывает вызов и зажимает переносицу двумя пальцами.
– Ян…
Настырный телефон вновь оживает.
– Ответь.
Раздраженно выдохнув, берет его в руки и встает из-за стола.
– Извини…
– Ничего, - бросаю, наблюдая, как он выходит на лоджию и прикрывает за собой дверь.
Быстро доедаю салат, допиваю вино и ухожу в душ.
Похоже, романтический вечер не задался. Не про меня это все и не для меня.
После душа сразу залажу под одеяло и звоню Ольге Сергеевне, чтобы узнать, как Оля.
Она говорит, все в порядке. Виталик возил их в какое-то детское кафе, и теперь они смотрят мультики.
Отключившись, поворачиваюсь на бок и устремляю взгляд в сторону окна. Щель между плотными портьерами, разрезая темноту, отбрасывает полоску света на кровать.
Зажмуриваюсь и прячу лицо в подушке. Почему все так сложно… неправильно?..
Сбываются приметы, о которых когда-то предупреждала Мира? Или карма у меня такая? Почему, вместо того, чтобы заняться сексом с мужчиной моей мечты, я его отталкиваю?
Комплексы?.. Подсознательный страх близости с ним?
Спустя минут двадцать дверь в спальню тихо открывается, и я, забыв, как дышать, сжимаюсь в комок.
Я настолько напряжена, что тихий шелест снимаемой Майклом одежды оглушает.
Матрац
– Я сп@дел... – шепчет на ухо, прижимаясь ко мне голой грудью.
По коже скачут мурашки. Невольно ежусь и затаиваю дыхание.
– В смысле?..
– Сп@дел, когда сказал ту хрень…
Становится смешно. Закусив губу, поворачиваю к нему лицо.
Конечно, он врет! И врет для того, чтобы сейчас залезть мне в трусы.
– Хочешь сказать, что тайно вздыхал по мне тогда? – задрав бровь, уточняю у него.
Вместо ответа он обхватывает мой подбородок рукой и, нависнув сверху, тихо проговаривает в губы:
– Спроси у Миры, сколько раз я целовал ее.
– Ты ее целовал?..
– Нет, Яна, - прихватывает нижнюю губу, - а тебя целовал…
Я не шевелюсь. Позволяю ему себя целовать, отчетливо понимая, что сейчас все будет. Он берется за край одеяла и тянет его в сторону, избавляя от последней преграды между нами.
Настойчиво выдергивает его из моих рук и отбрасывает на пол. Я остаюсь перед ним в белой шелковой сорочке и таких же кружевных трусиках.
Да, я готовилась!
Майкл проходится взглядом по моим, согнутым к коленях, ногам, скудно прикрытому телу, шее и поднимается к глазам. Ничего не говоря, проводит костяшками по моей щеке, а затем берет мою руку и прижимается губами к запястью.
Чувствуя разливающееся по телу тепло, немного расслабляюсь. Похоже, он не намерен на меня набрасываться.
Не прерывая зрительного контакта, кладет мою ладонь на свою грудь и медленно ведет ею вниз по грудным мышцам, переходит на пресс, останавливается там на несколько мгновений, давая почувствовать подрагивание живота и мягкость ведущей от пупка дорожки волос.
Я немного дрожу. Горячая кожа под моей ладонью слегка вибрирует. От непривычных ощущений сбивается дыхание, а когда Майкл накрывает моей рукой эрегированный член через ткань боксеров, я и вовсе начинаю задыхаться.
– Я себя сильно сдерживаю… чувствуешь?..
Ой, мама! Чувствую…
Мы смотрим друг другу в глаза. Не знаю, что в моих, но в его полыхает пламя.
– Сожми крепче, - просит он.
Боже мой… как?! Мои одеревеневшие пальцы меня, кажется, не слушаются.
– Яна…
Я резко втягиваю воздух и решаюсь… Кончиком пальца оттягиваю широкую резинку боксеров и просовываю в них руку. Сглотнув страх, обхватываю член Майкла пальцами.
Он издает глухой стон и впивается в меня поцелуем. Раздвигает зубы языком и врывается в рот, одновременно толкаясь в мою руку.