Дурная земля. Проклятый
Шрифт:
Очередной SOS от дрона, он получил уже на следующий день после возобновления полетов. Выглядело все это немного странно и непонятно: уровень излучения был в норме, и на работу беспилотника повлиять уж точно не мог. Оставшихся после войны ЗСУ, ЗРК или дроидов, которые могли его сбить, в месте падения аппарата тоже не было. Тот сектор неоднократно сканировался как Антоном, так и сканером вертолета. В конце-концов, он на Эхо несколько раз летал над тем местом и если бы там что-то такое оставалось, оно бы уже по ним отработало… Чем больше Антон думал над этим, тем яснее понимал что на месте его скорее всего будет ждать засада. Это все его очень нервировало и напрягало, желания лезть в эту срань у него не было никакого. Только сделать он все равно ничего не мог. Когда
— Эхо, как только я спущусь — улетай. Вернешься назад по команде — пристегнув сброшенный с вертолета трос к ремням на поясе, сказал Антон.
— Принято, сэр! — отрапортовал Эхо, зависая прямо над беспилотником. Спрыгнув с открытой аппарели, Антон ухнул вниз, и раскачиваясь на тросе стал быстро опускаться, вжимая специальную кнопку на карабине до упора. Висеть в воздухе изображая из себя мишень для снайпера, он не собирался. Едва его ноги коснулись земли, Антон отцепился и рванул к искореженному остову здоровенного грузовика, возвышавшемуся рядом с беспилотником. Как только он укрылся за ним, вертолет сразу же развернулся и клюнув носом вниз, улетел прочь. Когда поднятый вертушкой шум и грохот утих, Антон глянул на свой сканер, выждал еще с минуту, и осторожно двинулся к дрону, внимательно смотря под ноги. Ситуация была та еще: беспилотник упал прямо посреди небольшого минного поля. Как так получилось что ни одна из мин не взорвалась при этом, он вообще не понимал. И это напрягало Антона больше всего. Осторожно, мелкими шажочками, он преодолел отделявшие его от дрона пятнадцать метров и снова замер. Он вновь посмотрел на дисплей сканера и довольно кивнул: беспилотник лежал в самом центре небольшого, свободного от мин пятачка. Скорей всего, во время посадки умная электроника сработала как надо… Что ж, по крайней мере здесь, его никто не сможет окружить. Вряд ли найдется кто-то настолько безголовый, что сам решится полезть на мины… Антон сделал еще шаг подходя к дрону вплотную, очистил корпус и стал искать технические лючки. Найдя первый, он по-быстрому выкрутил винты и подцепил крышку. Как только он открыл ее, увидел внутри небольшой пупырчатый шарик, который тут же с громким хлопком взорвался, осыпав лицо, шею, и грудь Антона, кучей мелких игл:
— Мля! — машинально он схватился за лицо, и вдруг почувствовал как оно немеет. Вслед за ним, онемела шея, руки и ноги. Антон дернулся, не понимая что происходит и рухнул на землю. Тело стало будто чужим, он лежал на спине не в состоянии пошевелить даже пальцем и тяжело, с сипением, дышал. Наверное из-за этого, он не сразу услышал осторожные шаги приближавшихся к нему людей:
— Че ж ты так неаккуратно, а? — услышал он чей-то насмешливый, смутно знакомый голос — надо прикрывать лицо и башку, лошара!
В поле его зрения появилась фигура человека. Незнакомец подошел к нему вплотную, присел перед ним на корточки, и стянул с головы черную балаклаву. Часто моргая тяжелеющими веками, Антон с удивлением уставился на Клер Санчес:
— Че, не ждал ублюдок? — спросила она, и сразу же врезала ему кулаком по носу — я же говорила тебе тварь, что ты еще пожалеешь… Кстати, как тебе моя парализующая граната? Яд на иглах не смертельный — жить будешь, правда недолго. Двигаться не сможешь, говорить тоже. А вот чувствовать будешь все…
Клер поднялась и с силой пнула Антона носком ботинка в пах, заставив его замычать от боли. Ухмыльнувшись, она снова замахнулась и вмазала ему ногой по голове. От удара у Антона хлынула кровь из носа и рта. Он стал захлебываться, кто-то поднял ему голову, ухватив ее за волосы. Затем ему сделали укол после которого кровотечение остановилось. Откашлявшись, он вновь попытался пошевелить руками. Ничего не вышло, он по-прежнему не мог двинуть и пальцем. Взглянув на Санчес еще раз, он увидел рядом с нею еще двоих, в черных масках:
— Оклемался? Тогда продолжим — девушка схватила его за ступню на ноге, и резко крутанула. Сустав хрустнул, Антон дернулся от резкой и сильной боли, хотел заорать но не смог — челюсти и язык снова онемели.
— От тебя ублюдок, требовалось только одно: сдохнуть — Клер отпустила его ногу и закурила, продолжив — сдохнуть для нас, там где мы скажем. И тогда, когда мы скажем. Ты не захотел сделать это тогда, значит умрешь сегодня. Но не сразу, ты будешь подыхать долго… — отшвырнув окурок, она взялась за его руку. Точнее за пальцы на левой руке. Волна боли снова захлестнула Антона, в этот раз он не выдержал и отрубился:
— Слушай Клер, давай ему хозяйство отрежем, а? Ну как тогда… — предложила одна из девчонок.
— Нет. Никакой крови — отпустив его руку, Клер встала и повернулась к ним лицом — когда сюда придет шторм, он должен быть живым.
— Так я могу…
— Нет, я сказала! — перебила ее Санчес — рисковать, и тратить на этого козла аптечку, мы не будем…
— Шторм? Нам чего, до вечера здесь сидеть? — спросила вторая.
— А ты куда-то спешишь? — вопросом на вопрос, ответила ей Санчес.
***
Придя в себя он заорал от боли. Онемение почти прошло и стало еще хуже. Закусив губу, Антон огляделся как смог. Санчес и ее люди исчезли. Он остался один. Искалечив, они бросили его умирать. Снова. Но в этот раз все было намного хуже. Это была просто жопа. Его правая нога была вывернута под неестественным углом, то же самое было с четырьмя пальцами на левой руке, и с двумя на правой. И это было еще не все: перед уходом, Санчес со своими кобылами забрала с собой его оружие, рюкзак, сняла с него одежду и обувь. Он лежал на земле лишь в футболке и трусах. Хорошо хоть погода была теплая — плюс двадцать или около того, иначе он бы уже давно замерз. Хотя кто знает, как оно будет ночью… Впрочем, до ночи он вряд ли дотянет. Антон глянул на небо, далеко на горизонте затянутое черными облаками, даже отсюда ему были видны отблески молний, лупивших по земле. Все это, быстро усиливавшийся ветер гнал в его сторону. Скрипя зубами от дикой боли во всем теле, Антон елозил кистью правой руки по труханам. В их поясе был специальный кармашек, в котором находилась капсула с дозой мощного обезболивающего. Как раз это, ему сейчас было нужно как никогда. Проблема была только в том чтобы достать чертову капсулу, не потревожив сломанные пальцы. Справившись кое-как, он поднес ее ко рту удерживая кистями обеих рук, положил на язык. Перекатив во рту, Антон раскусил капсулу зубами. Спустя минуту боль стала утихать, в теле появилась легкость и эйфория. Кое-как придя в относительную норму, Антон стал рассматривать пальцы. Он ложил каждый из них в рот, ощупывая губами пытался как-то определить сломаны они, или просто вывихнуты. В отличие от перелома, вывих он мог вправить на месте. Еще на Земле, он как-то делал такое.
Все-таки на перелом было не похоже, Антон подцепил целым пальцем край футболки и засунул его в рот — чтобы не прокусить. Затем положил в рот один из вывихнутых пальцев и сжав его зубами, резко дернул. С хрустом палец встал на место. Он вытащил его, засунул второй. Промучившись больше часа, он наконец-то справился. Осторожно, чтобы снова не выдернуть пальцы из суставов, Антон оторвал от футболки кусок и разделив его надвое, обмотал кисти рук, надежно зафиксировав пальцы. Закончив с этим, он немного передохнул окончательно приходя в себя, и попытался встать.
— Черт! А чтоб тебя…! — едва поднявшись, Антон снова рухнул на землю, больно приложившись о что-то поврежденной ногой. Нет, так дело не пойдет. Ему нужно что-то, что можно использовать как костыль или посох. Присмотрев лежавший неподалеку среди всякого мусора, кусок трубы, он добрался до него ползком, схватился, и попытался подняться снова. На этот раз у него получилось. Вот только стоял он недолго, как только попытался идти снова упал, сделав лишь пару шагов. Удерживать посох поврежденными пальцами было трудно. Он едва не вывихнул их снова: