Душа ифрита

Рен Лина

— И что ты хочешь этим сказать?

— Никто не станет искать какой-то отряд солдат. Сейчас в приоритете безопасность мирного населения. Тем более, что они все были новичками, а не профессиональной группой. В этом, конечно, есть некий смысл.

— Ты о чем вообще?! – от моего резкого возгласа Маша аж подпрыгнула на кровати. – Он же твой брат! Какой к черту смысл? Они тоже люди, которые хотят жить.

— И что теперь? – она начала закипать. – Думаешь, ты одна за него беспокоишься? Эл, ты ведь даже не знаешь, как я переживаю! Но что я сейчас могу сделать? Что мы с тобой можем? У тебя есть гениальная идея, как решить эту проблему?

Может, поделишься? Ты сама себе помочь не смогла. Только посмотри, где ты сейчас!

Под конец ее голос сорвался, она начала плакать. Я никогда раньше не видела свою подругу в таком состоянии. Да, она плакала временами, очень редко. Но это было другое. Маша никогда раньше не кричала на меня. Она была самым улыбчивым человеком, которого я когда-либо знала. И даже если мы ругались, это проходило почти незаметно для нас обеих. Теперь все изменилось. Эта история сломила ее.

Когда рыдания прекратились, Маша повернулась ко мне спиной и еще с минуту сидела так, продолжая всхлипывать. Наконец ее спина перестала трястись, дыхание восстановилось. Она тихо шмыгнула носом и провела тыльной стороной ладони по глазам. Я не могла видеть ее лица, но, почти наверняка, оно было покрасневшим и мокрым от слез. Она явно не желала показывать мне свою слабость, но эмоции одержали верх. Как бы мне хотелось увидеть ее глаза в то мгновение, чтобы понять, о чем она думает. Я потянулась рукой к ее плечу, но мгновение было упущено. Маша резко встала с кровати и, ни разу не обернувшись, молча вышла из моей палаты.

Глава 4

Через девять дней после трагедии прошли поминки. Люди просто собиралась в месте взрыва и оставляли свечи с цветами. Я тоже там была. Спускаясь по ступенькам на станцию метро мне сразу бросилось в глаза то, как быстро все привели в порядок. Никаких следов. Я была почти уверена, что от станции ничего не осталось, ведь взрыв был таким мощным. Но, каким-то образом, колонны вновь стояли на месте, целые и невредимые, пол был чисто отполирован, а на стенах ни единой царапины. И, если бы не море цветов, расставленных в центре платформы, то можно было бы подумать, что ничего не происходило.

На мне было белое платье, что резко выделяло меня на фоне толпы, в сплошь черных одеждах. Кто-то смотрел на меня с любопытством, кто-то с укором, но я попросту не смогла достать из своего шкафа что-то черное. Даже при мысли об этом начинало тошнить. Черное теперь навсегда будет ассоциироваться у меня со смертью.

В самом центре станции, в окружении цветов, стоял сооруженный на скорую руку стенд, обтянутый черным бархатом, на котором в ряд висели маленькие цветные фотографии с лицами людей. Внизу каждого снимка стояла подпись, состоящая из их имен. Все эти лица будто светились различными эмоциями: радость, восторг, влюбленность, задумчивость. Я попыталась вспомнить хоть кого-то с этих фотографий, кого я могла увидеть бы перед взрывом, но все это было безрезультатно. В моих воспоминаниях осталось лишь одно единственное лицо.

Я обошла стенд с двух сторон, в поисках этого человека, но так ничего и не нашла. Парня из моих воспоминаний будто не существовало вовсе. Его фотографии не было на стенде, его не было в больнице, никто из врачей его не видел, и никто кроме меня о нем и не знает. Возможно ли, что только я одна знаю о нем? Если врач тогда был прав, и парень был совсем один, то никто в целом мире даже не будет о нем вспоминать.

Никто не узнает о его смерти. И, если подумать, Дениса тоже не знает никто кроме меня с Машей. Если с ним случится то же самое, что и с этим парнем, вспомнит ли кто-нибудь о нем? Узнаем ли мы с Машей о том, что произошло с Денисом или его смерть пройдет так же незаметно для всего мира?

Из небольшой белой сумки, висевшей на плече, я достала свечку и коробок спичек. Быстро чиркнув одной из них, я зажгла маленький огонь на фитиле и, присев на корточки, опустила свечу на пол рядом со стендом, где стояло множество других свечей. Мир, конечно, не стал светлее от этого.

Когда я вновь поднялась на ноги, то решила, что никогда не забуду человека с голубыми глазами. Пусть я и буду той самой, которая запомнит его до конца своей жизни. Но я решила для себя еще кое-что. И с каждой минутой мое решение крепло, пока не превратилось в непоколебимую уверенность. Я ни за что не допущу, чтобы Денис погиб также, как и этот парень. Я не позволю ему потеряться и никогда больше не найтись. Я решила, что пойду на войну и обязательно найду его.

На самом деле, это не было спонтанной мыслью. Когда Денис ушел, я думала о том, чтобы пойти за ним. Кто-то же должен был найти его и вернуть домой. Он не только был моим лучшим другом на протяжении долгого периода времени, он был для меня тем человеком, без которого я не могла бы представить свою жизнь. Пусть совсем неидеальный, со своими странностями, но я действительно дорожила им. И мне просто хотелось пойти туда и привезти его домой. И я бы уж точно никогда себя не простила, если бы не попыталась предпринять хоть что-то.

Я не верю в то, что наша судьба предопределена, и все же, возможно, мне стоило принять тогда именно такое решение. Не знаю, на что была бы похожа моя жизнь сейчас без всей этой истории. Вполне вероятно, она была бы в разы лучше. Из зеркала тогда бы на меня смотрела красивая девушка с широкой улыбкой на лице. Ей не о чем бы было жалеть, не о чем грустить. И все же эта история — неотъемлемая часть меня.

***

Через неделю после этих событий я пригласила Машу к себе домой. Я не хотела поступать так же, как и Денис, она того не заслуживала. Мне казалось, что так будет правильнее. Точнее, я думала если все ей как следует объясню, то она поймет такое мое решение. Я сильно ошибалась.

Она пришла поздно вечером, совсем бледная и поникшая. Уже вторую неделю мы не получали никаких вестей о том, где сейчас Денис. Мы даже не знали, жив ли он, но мы верили в это, стараясь даже не допускать мысли об обратном. Доказательством этой веры служило принятое мной решение отправиться за ним. И вот, когда я усадила Машу за стол и налила ей чай, моя уверенность в правильности данного шага окончательно укоренилась в сознании.

— Послушай, — это была моя первая реплика, с тех пор как Маша вола в квартиру. — Я решила, что пойду за ним.

— За кем? — тупо переспросила она.

— За Денисом, конечно же.

— Уходишь за ним куда? — Маша все отказывалась переваривать происходящее.

— Пока не знаю, — я пожала плечами и поняла, как мало я действительно знаю. — На месте буду разбираться.

— Только не говори, что ты тоже решила пойти добровольцем, — она сказала это с сарказмом, явно в шутку. Но, стоило ей заметить мое выражение лица, как она остановилась и нахмурилась. Ее руки потянулись к коленям.

— Да, так и решила.