Шрифт:
Джером К.Джером
Душа Николаса Снайдерса, или Скряга из Зандама
Пер.
– М.Колпакчи
(Из сборника "Жилец с четвертого этажа и другие рассказы"
"The Passing of the Third Floor Back", 1907)
Много лет тому назад в Зандаме, на берегу Зюдерзее, жил злой человек по имени Николас Снайдерс. Он был скуп, бездушен и жесток и любил только одну вещь в мире, и этой вещью было золото. Но даже золото он любил не ради него самого. Он любил власть, которую ему давало золото, - власть, позволявшую ему господствовать и угнетать, позволявшую причинять страдания по своему капризу. Говорили, что
Он жил в старой ветряной мельнице, которая и сейчас еще стоит на набережной, и вместе с ним жила только маленькая Кристина. Она прислуживала ему и вела его хозяйство.
Кристина была сиротой. Ее родители умерли несостоятельными должниками. Николас, в расчете, что Кристина будет служить ему без жалованья, заплатил их долги и этим заслужил вечную благодарность Кристины, а между тем это стоило ему только несколько сот флоринов.
Кроме Кристины, у него не было ни родных, ни близких, и единственным желанным гостем, когда-либо переступавшим порог этого дома, была вдова Тоуласт. Госпожа Тоуласт была богата и почти так же скупа, как сам Николас.
– Почему бы нам не пожениться?
– прокаркал как-то Николас, разговаривая с вдовой Тоуласт.
– Вместе мы стали бы господами всего Зандама.
Госпожа Тоуласт польщенно захихикала, но Николас не имел привычки торопиться в такого рода делах.
Однажды под вечер Николас Снайдерс сидел один за своим письменным столом в центре большой полукруглой комнаты, которая занимала половину нижнего этажа мельницы и служила ему конторой. Кто-то постучал в наружную дверь.
– Войдите!
– крикнул Николас Снайдерс.
Он произнес это слово с несвойственным ему добродушием. Он был совершенно уверен, что стучал Ян, колодой матрос Ян ван дер Воорт, который теперь стал владельцем собственного судна и собирался прийти в нему, чтобы просить руки маленькой Кристины.
Николас Снайдерс заранее предвкушал наслаждение, которое получит, разбивая в прах надежды Яна, слыша его мольбы и отчаяние, видя, как бледнеет красивое лицо молодого моряка по мере того как Николас по пунктам разъясняет, что повлечет за собой всякое неповиновение его воле. Во-первых, если Ян не откажется от Кристины, старушку, мать Яна, вышвырнут из ее домика на улицу, а отца заключат в долговую тюрьму, во-вторых, сам Ян будет безжалостно разорен: его судно, покупку которого он еще не успел оформить, перекупит другое лицо.
Такая беседа была бы очень по душе Николасу Снайдерсу. Уже целые сутки, с тех пор как Ян вернулся, Николас с нетерпением ждал его прихода. Вот почему он крикнул свое "войдите" очень приветливо.
Но это был вовсе не Ян. Это был некто, кого глаза Николаса Снайдерса видели впервые. И никогда больше, после этого единственного посещения, глаза Николаса Снайдерса его не видели.
Наступали сумерки, а Николас Снайдерс был не из тех, кто зажигает свечи, когда еще можно без них обойтись, поэтому он не мог бы точно описать наружность незнакомца. У Николаса осталось смутное впечатление, что это был старик, сохранивший юношескую живость в движениях. Глаза его единственное, что Николас хорошо разглядел, - поражали своей яркостью и проницательностью.
– Кто вы такой?
– спросил
– Я - странствующий торговец, - ответил незнакомый человек. Его голос был звонок и даже музыкален, с легким оттенком лукавства.
– Мне ничего не надо, - сухо ответил Николас Снайдерс.
– Закройте дверь с той стороны и не споткнитесь о порог.
Но вместо этого незнакомец взял стул, пододвинул его поближе, сел спиной к окну, пристально посмотрел в лицо Николаса Снайдерса и рассмеялся.
– Так ли вы уверены, Николас Снайдерс? Так ли вы уверены, что у вас нет никаких желаний?
– Никаких, - проворчал Николас Снайдерс, - кроме желания увидеть вашу спину.
Незнакомец слегка наклонился и своей длинной рукой шутливо коснулся колена Николаса Снайдерса.
– А не нужна ли вам душа, Николас Снайдерс?
– спросил он.
– Подумайте, - добавил он, прежде чем к Николасу Снайдерсу вернулся дар речи.
– Вот уже сорок лет вы упиваетесь своей жадностью и жестокостью. Неужели это не опротивело вам, Николас Снайдерс? Неужели вам не хочется чего-то другого? Подумайте, Николас Снайдерс, ведь есть и другие радости: радость быть любимым, радость слышать, что все тебя благословляют, а не проклинают. Разве вам не будет приятно испытать это хотя бы для разнообразия? А если новые радости вам не понравятся, вы всегда можете отказаться от них и снова стать самим собой.
Вспоминая все это впоследствии, Николас Снайдерс не мог понять, почему он, не двигаясь с места, терпеливо слушал болтовню незнакомца, хотя она сразу показалась ему шутовством странствующего пустобреха. Но что-то в незнакомце внушало доверие.
– Все необходимое у меня с собой, - продолжал странный коробейник, - а что касается цены...
– Тут незнакомец сделал жест, показывающий пренебрежение к подобным низменным мелочам.
– Моим вознаграждением будет результат опыта, за которым я буду наблюдать. Я немножко философ, и такие вещи меня интересуют. Вот, взгляните.
Незнакомец нагнулся к тюку, стоявшему у него в ногах, и, вытащив серебряный флакон искусной работы, поставил его на стол.
– На вкус это довольно приятная штука, - стал объяснять незнакомец, чуть-чуть горьковатая; но ее пьют не бокалами, достаточно рюмки, какими пьют, скажем, старое токайское. Главное, чтобы мысли обоих людей, меняющихся душами, были сосредоточены на одном желании: "Пусть моя душа перейдет к нему, пусть его душа перейдет ко мне". Сама операция крайне проста, ее секрет - в этом снадобье.
Незнакомец погладил изящный флакон так ласково, как гладят любимого щенка.
– Вы, может быть, скажете: "А найдется ли человек, желающий поменяться душой с Николасом Снайдерсом?" - Незнакомец, казалось, пришел, имея наготове ответ на все вопросы.
– Мой друг, вы богаты, вам бояться нечего. Душа - это как раз то, что люди ценят меньше всего. Выберите себе подходящую душу и заключайте сделку. Оставляю вам флакон и в виде совета скажу: юноша на такое дело скорее согласится, чем старик. Юноше общество твердит, что все в мире можно купить за золото. Выберите себе красивую, честную, свежую молодую душу, Николас Снайдерс, но выбирайте поскорее. Ваши волосы уже порядком побелели, мой друг. Вкусите настоящую радость жизни, прежде чем вам придется умереть.