Шрифт:
Говорят, вы понимаете ножи?
Так, немного – ответил я, ожидая, что сейчас начнется долгий и утомительный рассказ о том, как однажды кто-то
Вечер стал казаться унылым, и настроение угасало. Я достаточно долго уже путешествовал по Средней Азии и за это время наслушался подобных баек уже предостаточно.
Но мой визави не спешил с рассказом. Казалось, он не может решиться.
Тогда, вы должны понять душу этого – он, наконец, решился продолжить и бережно достал из-за пазухи какой-то предмет.
Вот он.
Еще толком не понимая, но почувствовав, что сейчас на моих глазах происходит, что-то загадочное и интересное, я жестом предложил присесть гостю и спросил у хозяина чаю себе и ему. На меня пристально смотрел худощавый старик в широкой выцветшей рубашке с темным морщинистым лицом. На меня непрерывно почти не мигая, смотрела пара глаз с характерным восточным разрезом.
Я не торопил гостя. Не только потому, что здесь так не принято, но и как бы желая насладиться трепетным моментом.
Когда принесли чай, и мы не спеша сделали по несколько глотков, мои собеседник по-русски с сильным местным акцентом начал рассказ.
Я вырос в маленьком кишлаке, недалеко от древнего города Самарканд – говорит Равшан и делает несколько быстрых глотков ароматного чая. Здесь, вообще, все не далеко. Наша страна маленькая, не как у вас. И теплая. И люди у нас простые, добрые. Бедные только. Очень бедные. Моя семья очень большая. И все мы дружные. Меня учили с детства, что за все, что мы имеем надо воздавать хвалу Всевышнему и тогда у тебя будет еще и еще. Я так и делал. А потом я женился и вскоре у меня родился сын – Улугбек. Все были очень рады. Когда мне было двадцать пять он заболел. Я молился день и ночь о его спасении, но Улугбек не поправлялся. В городе сказали, что нужна операция и что нужны деньги. Даже если бы вся семья собрала что есть денег бы все равно не хватило.
Конец ознакомительного фрагмента.