Душа Огня
Шрифт:
— Лорд Глун, но если все так, то… — вновь заговорил Ресток, потом запнулся на мгновение, но все-таки продолжил: — Если все так, то, может быть, не стоит обучать боевой магии… всех желающих?
Вот как должен был повести себя в данном случае нормальный, грамотный преподаватель? Правильно — встать на защиту невиновной (и я подчеркиваю это слово!) студентки.
А как поступил Глун?
— Не я принимаю решения о зачислении в Академию Стихий, — не оборачиваясь, процедил он. А потом рыкнул: — Так,
Не знаю, как мне удалось сдержаться и промолчать. Понятия не имею, откуда взялись силы — может быть, недавняя злость помогла? Я проглотила эту несправедливость и закусила губу, пытаясь себе запретить думать о произошедшем. Не вышло.
Очень трудно оказалось стерпеть вспышку такой несправедливой ненависти окружающих. Причем не только от студентов, но и от препода. Причем препода, который за пару дней до этого защищал тебя перед уродом из Совета Магов, а буквально этой ночью, пусть и во сне, гладил и шептал, что все будет хорошо.
В общем, как я ни старалась, сдержаться не вышло. Нервы у меня и в самом деле оказались не железные. В глазах защипало, в носу защекотало, к горлу подступил ком. Я отодвинула тетрадь и повернулась к своей сумке, чтобы достать пачку бумажных платков, отлично понимая — сейчас потечет отовсюду. И тут же услышала строгое:
— Дарья! Мы, кажется, уже обсуждали вопрос вашей дисциплины!
Это стало последней каплей.
Нет, я не сказала ни слова, даже в этом состоянии прекрасно осознавая — мне нельзя ссориться с Глуном! Мне нельзя давать заносчивому аристократу повод отказаться от дополнительных занятий или, что еще хуже, отстранить меня от собственных лекций.
Но слезы — не слова. Они разуму не подчинялись и самовольно расчерчивали на щеках влажные дорожки.
Несмотря на замечание Глуна и пристальное внимание со стороны сокурсников, я таки выудила из сумки пачку платков. Судорожно, трясущимися руками, выдернула первый и прижала к носу. Дышать стало вообще нечем, но высморкаться… в этой оглушительной тишине? Перед этими… этими…
На счастье, в следующий миг проревел звонок, возвещающий о перерыве.
— Все свободны! — рыкнул Глун.
Народ начал спешно вскакивать. Тетради и сумки оставляли на местах, потому что следующая лекция снова должна была проходить здесь, и у того же Глуна. И это все та же теория боевой магии, будь она проклята.
Я тоже хотела выйти. Необходимо было добраться до уборной, чтобы хотя бы попробовать привести себя в порядок. Ну хоть чуть-чуть! Хоть капельку!
Как и все, я выбралась из-за стола и даже успела сделать несколько шагов по направлению к двери, вот только…
— Дарья! Задержитесь!
Я застыла. Не хотела подчиняться, но ноги сами будто к полу приросли.
А парни и девушки в алых мантиях уверенно шли мимо, к выходу, так что казалось, будто я стою на островке в центре огненной реки. Ну а когда последний из студиозусов покинул аудиторию и дверь с тихим стуком закрылась, отрезая нас с Глуном от внешнего мира, в тишине аудитории прозвучало строгое:
— Дарья, на людях свои эмоции необходимо сдерживать. Всегда.
И в этот миг я окончательно сорвалась. Из горла вырвался всхлип, слезы хлынули градом. Чувствуя, как тело начинает бить крупная дрожь, я закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.
— Дарья! — снова позвал Глун, уже не строго, а с беспокойством.
Но теперь мне было плевать. Нервы, раскаленные до предела, требовали разрядки, а сознание застелила боль. Жгучая! Нестерпимая! Жаркая!
— Даша!
От звука его голоса меня словно полоснуло ножом. Боль пронзила росчерком от горла до солнечного сплетения, и амулет Ваула раскалился, реагируя на то, что со мной происходит. Вспыхнул, порождая дикий, неудержимый жар где-то в груди. Пламя, требующее выхода, рвущееся наружу, окружающее меня. А дальше…
Руки упали плетьми, и сквозь пелену слез и окружающего меня пламени я увидела Глуна. Куратор побледнел. В этот раз он не кричал и не звал, Глун сорвался с места, подобно гепарду, и ринулся ко мне.
А мне вдруг так хорошо стало, так спокойно. С абсолютным спокойствием я резко вскинула руки и швырнула огонь навстречу Эмилю фон Глуну. Я вложила в удар всю свою боль, понимая: это пламя — не просто магия. Это огонь моей души, и он в тысячи раз сильнее любого заклинания, а значит, Глуну не выжить.
Но мне было плевать.
Куратору, как оказалось, тоже.
Когда огонь ринулся навстречу, Глун не отступил, а просто пригнул голову, поднял локоть, защищая лицо, и продолжил движение. И когда он прошел сквозь огонь… вот именно тогда мне стало жутко. Просто он не мог! Не должен был! Не имел права!
И пришла паника. Все. Мне конец. Сейчас Глун просто свернет зарвавшейся иномирянке шею, и поминай как звали.
Вот только среагировать на приближение куратора я не успела, а в следующий миг угодила в капкан мужских рук. Я дернулась изо всех сил, но бесполезно. Хватка у него была железная.
— Даша, хватит! — прорычал Эмиль. — Очнись, Даша!
Он не ударил, нет, хотя удар, сказать по правде, был ожидаем. Вместо этого Глун крепко обвил рукой мою талию, а ладонь другой руки положил на солнечное сплетение. И что-то прошипел.
Понятия не имею, что он сделал, но боль разом схлынула, а огонь, окружающий нас, стал менее яростным. Не прошло и несколько секунд, как пламя и вовсе погасло. Зато амулет, подаренный Ваулом, раскалился до такой степени, что показалось — сейчас почувствую запах горелой плоти. Моей плоти!