Душа птицы
Шрифт:
Теперь я каждый день переоблачался в новую специальную униформу. Носил на лице специальный пластиковый щиток и специальную респираторную маску. Пластиковый щиток быстро мутнел от пота из-за дыхания, тонкие тугие резинки маски въедались в кожу лица после долгого ношения, из-за новой формы, надеваемой на голое тело, всё тело чесалось. Тем не менее это была защита.
А в кабинете напротив меня за своим столом, как и прежде, сидел доктор Мерси. На его лице ещё были видны следы недавно перенесённого двухстороннего воспаления лёгких с осложнением. Его лицо ещё было
Ещё не так давно, до болезни, замдиректора «скорой» доктор Мерси шагал по коридорам отделения и раздавал направо и налево команды и указания. Помнится, я тогда сравнил его с самим Господом Богом, который отправляет новоприбывшие души в разных направлениях в зависимости от того, кто что заслужил. Теперь же доктор Мерси производил впечатление человека, недавно вернувшегося с «того света», где его хорошенько поколотили черти, а потом отправили назад на нашу грешную землю.
Однажды мы сидели с ним в офисе, и доктор Мерси рассказывал мне о том, как боролся с болезнью целый месяц в госпитале для ветеранов, как несколько раз думал, что уже не выживет. Но откуда-то брались силы.
— Я не мог себе позволить расстаться с дочерью. Я не имею права уйти, не поставив её на ноги, — он улыбнулся, но так, что, казалось, вот-вот заплачет.
Доктор Мерси улыбался по-разному. Порой резко, жёстко, механически раздвигая мясистые щёки и полноватые губы. Это — в тех случаях, когда он собирался отчитать кого-то из персонала, и в этой механической улыбке сказывалась его жёсткая натура бывшего военного. Но у него была и другая улыбка — обаятельная, лёгкая, с оттенком некоторой печали, приоткрывая и другую сторону его тонкой, может быть, даже очень ранимой души.
— Док, зато у вас теперь столько антител, что вы можете их продавать. Вам теперь нечего бояться, никакой вирус вам не страшен, — пошутил я.
— Вирус, может, уже не такой смертоносный теперь для некоторых из нас. Но расслабляться ещё очень рано, Бен. Теперь не обязательно носить маску. Теперь нужно носить пистолет. Да, пи-сто-лет! Когда я демобилизовался из армии, я оставил себе пистолет. И рад, что так поступил. Советую тебе тоже приобрести пистолет. Ты же видишь, что сейчас творится с правопорядком, а будет ещё хуже, поверь мне. Настало такое время, когда ты сам должен побеспокоиться о собственной безопасности. Кроме тебя, твоя жизнь сегодня никому не нужна. Мой тебе совет: купи себе беретту или глок.
— Доктор, но вы же знаете лучше меня, как сложно и рискованно в Нью-Йорке приобрести пистолет. Если незаконно, то рискуешь загреметь в тюрьму. А законного разрешения придётся ждать сто лет.
— Да, знаю, — доктор Мерси поправил очки и внимательно посмотрел на меня. — Я могу тебе помочь в этом. У меня есть хороший знакомый в офисе шерифа, когда-то оказал ему большую услугу и теперь, если мне надо, всегда могу к нему обратиться. Так что всё будет сделано кошерно и без лишней волокиты.
— Ок, доктор. Я подумаю.
* * *
Тем временем в далёком Миннеаполисе
В Нью-Йорке это было очевидно и ощущалось во всём: в грубых и наглых манерах разговора и повышенных тонах стоявших в очередях людей, в агрессивном вождении автомобилей на дорогах — в манере водителей подрезать и умышленно создавать аварийные ситуации. Все вокруг ругались между собой: из-за политики, из-за Трампа, из-за отвратительного обслуживания в магазинах, высоких цен, из-за чего попало. Ругались с близкими и далёкими родственниками, с сотрудниками на работе, со знакомыми и незнакомыми. Все будто бы искали повод с кем-то поругаться, нахамить, излить на кого попало накипевшую злость и разочарование.
Это насилие и упадок нравов проникли и в наш тихий благодатный Марин-Парк. Возле моего дома, где ещё не так давно всегда было тихо и чисто, теперь постоянно валялся неубранный мусор. Сильные шторма, бушевавшие в то лето, повалили деревья вокруг, они так и валялись на дорогах, затрудняя проезд. На скамейках, где раньше ворковали влюблённые парочки, теперь сидели какие-то типы странного вида, — курили траву, нюхали кокаин и пили водку. Всё чаще стали разбивать стёкла в машинах. А по ночам на улице даже стали похлопывать пистолетные выстрелы.
Затем по всему Нью-Йорку прокатилась волна погромов, когда были разграблены сотни престижных магазинов и отделений банков. Кстати, неподалёку от моего дома тоже был разгромлен и разграблен супермаркет с тремя десятками престижных магазинов, как были разграблены и несколько автодилерских салонов.
Полиция практически бездействовала, опасаясь обвинений в расизме или антилиберализме.
Как раз в это время входила в разгар президентская гонка, накалились и политические страсти. Если республиканцы упорно «не замечали» медицинских масштабов пандемии, то демократы не замечали разгула преступности и бездействия полиции. Было очевидно, что жизнь простого человека политиками не ценится ни в грош, независимо от их партийной принадлежности.
Все, кто мог, обзаводились оружием, собственный пистолет уже выглядел не прихотью, а надёжным способом защитить себя. Я тоже решил, что пора обсудить с доктором Мерси детали приобретения пистолета.
Как древний маг
Случалось, возвращаясь после работы, я подходил к своему дому около семи часов вечера — как раз в то время, когда собравшиеся возле подъезда соседи — старички и старушки, согласно новой традиции, возникшей во время пандемии, чествовали «героев пандемии»: стучали перед домом в металлические тарелки и чашки, со многих окон тоже лился звон.