Душа зла
Шрифт:
— О, очень редко, может быть, только рыбаки, которые ничего не понимают в рыбной ловле, потому что в этом пруду рыбы нет. Даже не знаю. Ну, еще молодежь, которая иногда приезжает сюда порезвиться по вечерам, вот, пожалуй, и все. Вашингтонский парк у местного населения гораздо более популярен.
Бролен кивнул. Пруд отлично подходил для того, чтобы оставить в нем тело. Но что-то не клеилось. «Должно быть какое-то объяснение, — думал Бролен, — деталь, позволяющая понять, почему убийца рискнул переместить тело».
— Вы сказали, что это связано с преступлениями
— Типа того, — буркнул инспектор.
Не удовлетворившись его ответом, шериф отошел, всматриваясь в поверхность воды так, словно ждал скорого прибытия корабля. Его помощник стоял поодаль, не произнося ни слова с того самого момента, как они приехали сюда.
Бролен обошел пруд, чтобы рассмотреть поляну на другой стороне. Время от времени он бросал быстрые взгляды в чащу леса и внезапно заметил небольшую тропинку, уводившую вглубь. Шериф находился на противоположном берегу пруда, в сотне метров от Бролена, когда инспектор крикнул, обращаясь к нему:
— Здесь есть тропинка! Вы знаете, куда она ведет?
Шериф сделал знак, что плохо слышит, и не торопясь направился к Бролену. Будучи моложе и здоровее, инспектор предположил, что шериф глуховат, но не стал заострять на этом внимание. Как только шериф подошел к нему, он повторил вопрос.
— А, простая тропа, наверное, охотники протоптали.
— Здесь разрешена охота?
— Скажем так, с ней мирятся. В этих местах нет егеря, если вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. А у меня есть дела поважнее, чем следить за такими лесами, как этот!
— Кто-нибудь живет поблизости? — спросил Бролен.
— Нет, это очень уединенный уголок, и, если хотите знать мое мнение, жить здесь никто не захочет. Все запущено, — добавил шериф, поправляя шляпу.
Бролен оглядел опушку, убедившись, что тропинка пересекает ее и уходит в глубь леса. Лес был густым, в нем росли самые разные деревья, побеги папоротника, кусты ежевики; на земле лежали бесчисленные стволы, обреченные на медленное гниение.
Пронзительный крик какого-то хищника раздался над верхушками деревьев. Мужчины одновременно подняли голову.
Над ними мелькнул силуэт сокола, шериф почесал подбородок и заметил:
— Знаете, я вспомнил: есть все-таки один тип, живущий в лесу неподалеку отсюда.
Бролен повернулся к нему.
— Он мог бы быть мне полезен, я бы хотел задать ему несколько вопросов, — сказал он. — Как его зовут?
— Лиланд Бомонт. Я сразу не подумал о нем, поскольку он самый обычный парень. И только увидев сокола, я про него вспомнил. Он обожает соколов. Да и вообще любых хищных птиц, я точно знаю, что он их дрессирует, использует эти свистки… манки, чтобы подзывать их.
— Клик, — поправил шерифа его помощник, незаметно подошедший к ним. — Для дрессировки хищных птиц используют свисток, который называется «клик».
— Мне кажется, вы хорошо в этом разбираетесь. А вы знаете Лиланда Бомонта? — спросил Бролен.
— Ну, не то чтобы. Я несколько раз видел его на полях, когда он занимался своими птицами; именно мне приходится выгонять его оттуда, если на него жалуются фермеры.
— А этот Лиланд, чем он зарабатывает на жизнь? — уточнил Бролен.
— Выполняет всякую мелкую работу. Но его страсть — дрессировка птиц и скульптура.
Бролен озадаченно переспросил:
— Скульптура? И что же он ваяет?
Помощник шерифа пожал плечами.
— Не знаю, кажется, что-то странное… Ему нравится лепить руки.
Бролен остановился как вкопанный. Шериф и его помощник смотрели на него так, словно перед ними возникло привидение.
— С вами все в порядке, инспектор? — забеспокоился шериф.
— Отвезите меня к этому Лиланду Бомонту и вызовите еще одну машину. Думаю, мы на правильном пути.
Издав над их головами долгий пронзительный крик, сокол пропал за деревьями.
Лебедка скрипнула в последний раз, и мускулистая рука схватила девушку за ремень джинсов. Она задрожала. Незнакомец, собиравшийся было отцепить крюк, вдруг остановился. Через вырез рубашки он заметил ее дрожь. Мягким жестом он протянул руку и положил ладонь Джульет на бедро. Дернувшись, она невольно застонала. Дрожь все никак не унималась. Ладонь стала медленно подниматься по ее телу вдоль позвоночника и замерла между лопатками. Он услышал, как девушка с трудом сглотнула. Иштар, вот как ее звали — так она ему сказала. Все их беседы в Интернете были преамбулой к этому мгновению — мгновению их встречи. Теперь они смогут по-настоящему открыть друг друга. Узнать друг друга. Войти друг в друга. Подумав об этом, он ощутил сильнейший прилив адреналина, его член начал твердеть. Девушка дрожала уже не так сильно, но все еще заметно.
— Тебе страшно? — спокойно спросил он.
Она несколько секунд молчала.
— Да… Но я же вам ничего не сделала… — наконец прошептала Джульет.
На лице мужчины появилась улыбка.
— Сделала.
Его голос был мягким и хорошо поставленным. Но Джульет не обманывалась на сей счет. Он был способен на что угодно, говорил неестественно, играл с ней.
— Ты меня соблазняла, — возразил он. — Вспомни, какие слова ты писала, все эти фразы, появлявшиеся на экране моего компьютера. Ты сама попросила меня, чтобы я тебя похитил. Я — твой принц.
Теперь никаких сомнений не осталось. «Этот человек — законченный псих, — подумала Джульет, — он болен».
Он убрал руку с ее спины, и Джульет растянулась на полу комнаты. Это было длинное темное помещение с верстаками, заваленными различными инструментами. Чуть в стороне стоял пикап. К металлической балке наверху были прикреплены две гаражные лампы, и их свет выхватывал из темноты странную обстановку мастерской. Руки. Их было здесь никак не меньше тридцати, можно было подумать, что это слепки, хотя некоторые из них казались слишком грубыми. Застывшие в невероятных положениях, все эти руки были вылеплены из глины.