Душехранитель (Книга 1)
Шрифт:
Я наберусь терпения, как ты, о, вода!
И жрица, набрав пригоршню воды, плеснула ею на осмелевших тварей. Ящерицы в ужасе зашипели, три из них корчились на плитах, исходя густым паром. Еще пригоршня и еще. Злобно огрызаясь, твари отступили и исчезли в огне.
Колдун помог девушке собрать все до последней песчинки...
И тогда мертвый пепел зашевелился, из смерти возрождалась жизнь. Прекрасная птица, расправив крылья, взлетела в воздух. Тело ее удлинилось, вместо перьев в небо потянулись человеческие
На месте перевоплотившегося Феникса перед ними стоял Помощник Верховного Жреца. Колдун воздал хвалу богам. Помощник повернулся к ним и положил ладонь на рукоять прицепленного к поясу меча-атаме.
Девушка бросилась к нему, и он поймал ее в свои объятья. И тогда жрица сбросила капюшон...
Жаворонок спикировал почти на Ренату, но в тот момент страшные когти орла настигли бедную пичугу. Не успев даже вскрикнуть, она умерла, проткнутая насквозь, и только капля крови упала на блузку мертвой девушки, под грудь.
Тело Ренаты дрогнуло. Она втянула воздух, тяжело, с долгим всхлипом. Николай вскочил с колен и поднял ее с земли. Зрачки девушки, она подобрала под себя ноги и присела.
– О, господи! Спасибо, что ты меня услышал!
Рената отстранила Ника и загородилась от него рукой. Стоило ей отвернуться, изо рта у неё хлестнула белая пена. Спазмы то проходили, то вновь овладевали ею. Девушка едва дышала, и потому, когда все закончилось, руки её бессильно подломились. Отдыхая, она ничком лежала в мокрой траве. Гроссман помог ей подняться.
– Все прошло, все прошло...
– бормотал он и гладил девушку по лицу, стирая остатки крови и пены.
Рената, точно не совсем понимая, где находится, огляделась, изучающе посмотрела на свои перепачканные руки, на дрожащие от слабости ноги, на грудь. Её губы упрямо изогнулись, дрогнули в печальной улыбке:
– Я напугала тебя?
– голос звучал с её интонациями, но ниже и мягче обычного.
– Еще бы! Чуть дураком не стал...
– Извини. Который час?
– Ка...кажется, десять минут девятого... Тьфу ты! Гроссман разозлился на свой заикающийся язык.
– Давно у тебя случаются эпилептические припадки?
– Эпилептические припадки?
– она не ответила на вопрос и поднялась.
– Нам пора ехать, Ник!
Он хотел спросить: "А Саша?!", но вдруг осёкся, взглянув в её непрозрачные, словно два кусочка серого гранита, глаза под веером густых, слипшихся от дождя девичьих ресниц.
– Обещаю, что никаких припадков больше не случится. Машину поведу я. Садись.
– Только если этот драндулет заведется...
– Я ведь тебя просила, Ник... не обижай его...
– Прости, вырвалось. По инерции. Ты вся промокла.
– Это ничего!
– успокаивая его, Рената двинула рукой. Мелочи. Иногда приятно бывает чувствовать себя в мокрой одежде... Дай сигарету...
Она села за руль и закурила. Не так, как обычно. До фильтра. Гроссман ломал голову, что же произошло. После припадка она стала... какая-то другая. Не внешне - внутренне...
"Самое постоянное в ЭТОЙ жизни - наша оболочка. Мы никуда не можем деваться от нее. И никто так не заблуждается, как тот, кто думает, что так было, так будет и ничего нельзя изменить. Мы сами оценим поступки своего духа через тысячелетия, не помня лиц тех, кто их совершал, да и не стараясь вспомнить"...
Ник встряхнулся. Кто шептал ему это?..
Рената выбросила окурок в окно. Гроссман подумал, что же она будет делать со "сдохшим" мотором. Но после короткого замыкания джип подал признаки жизни и заурчал. Они отъехали. Через несколько минут стемнело.
– Выходи!
– наконец сказала девушка, тормозя на склоне.
– Зачем?
– удивился Николай.
– Выходи и вынимай вещи!
– Зачем?!!
Она упрямо мотнула головой. Ожидая от неё всего, что угодно, Гроссман покинул джип. Рената с грустной улыбкой обняла помятый бок железного коня:
– Что ж, прощай! Жаль расставаться, но ничего не поделаешь: твое тело тоже сдалось, приятель...
– Что ты делаешь?!
– удивился Ник, видя, что она придавливает педаль газа злосчастной лопаткой.
– Не хочу, чтобы он попал в чужие руки или превратился в труху на свалке... Он слишком ярко жил, чтобы так бесславно и бесцветно умереть. Правда, приятель? Ты согласен со мной? Прощай!
И, сорвавшись с места, джип полетел к обрыву, навстречу неминуемой гибели. Содержимого бака хватило на то, чтобы на несколько секунд превратиться в пучок огня.
Рената повернулась и посмотрела на бывшего мужа:
– Доедем автостопом. Здесь уже недалеко, правда?
– Конечно, доедем.
– И нам теперь времени, чтобы многое исправить, а тебе не быть собакой на сене...
Николай насторожился, услышав что-то очень-очень-очень знакомое, но что именно - понять не смог. Он только улыбнулся:
– Наконец-то из этих уст я слышу речи взрослой и умной женщины...
Непрозрачные, как гранит, глаза Ренаты усмехнулись. Молодой человек набросил ей на плечи свою куртку, поднял два чемодана, и они пошли по мокрому от дождя бесконечному шоссе...
"И никто так не заблуждается, как тот, кто думает, что так было, так будет и ничего нельзя изменить... Деяния нашего духа оценим мы сами, не помня, какими были наши лица, цвет глаз, волос, кожи"...
...Если я буду иметь дело с камнями,
То не стану ломать преграды.
Я наберусь терпения, как ты, о, вода!
КОНЕЦ
Декабрь 1994 - март 2000 гг.