Душехранитель
Шрифт:
— А вы… ты сам как думаешь?
— Боюсь, что все гораздо хуже, чем я себе представлял…
Девушка невольно сжала кулаки. Она еще не догадывалась, что очень скоро подобные вещи в ее жизни перестанут быть чем-то выходящим из ряда вон…
Часам к пяти вечера, уже перед самым закатом, вдруг распогодилось. Солнце светило им в глаза, будто желая ослепить изгоев, так настойчиво преследующих его. Оно постепенно краснело. Пригорки по обе стороны дороги становились все выше, все мрачнее тени на
Когда окончательно стемнело, Саша загнал джип в ложбину меж двух холмов, где они с Ренатой и развели небольшой костер, чтобы поесть.
— Будешь тушенку? — спросил телохранитель.
Девушка кивнула, он ловко вскрыл консервную банку перочинным ножиком.
— Да подожди, она же холодная! — засмеялся Саша, когда Рената протянула руку, и пристроил банку на лежащий в углях плоский камень.
С севера подул ветер. Телохранитель принес из джипа куртку и бутылку коньяка:
— Такого, как ты любишь, я не нашел, — закутывая подопечную, посетовал он. — Вот. Это бренди, наверное…
Рената безразлично махнула рукой, но когда смысл сказанного дошел до нее, удивленно посмотрела в освещенное пламенем лицо Саши. А он, думая о чем-то своем и грея иззябшие руки, сидел на корточках возле самого костра и наблюдал за живой, беззаботной игрой огненных язычков.
Довольно обычный, неяркой внешности при дневном освещении, сейчас, вот такой, он был очень хорош. Задумчивый, спокойный…
— Откуда ты знаешь, какой коньяк я люблю? — спросила девушка, поневоле залюбовавшись им.
Саша слегка улыбнулся:
— Я много о тебе знаю.
— Шутишь? Артур рассказывал? Он часто подтрунивал над нами с Дашей, мол, сопьетесь... Жалко их обоих…
— Да, жалко… — тихо и бесцветно, словно эхо, откликнулся он.
— Знаешь, мне неудобно, что я в куртке, а ты мерзнешь…
Саша осторожно помешал в банке пластмассовой вилкой:
— Да ничего…
— Ну как это — ничего… Свалилась я тебе, такая, на голову, как снег, да? Мерзлячка-сибирячка. Папа меня называл оранжерейной сибирячкой. Я в Новосибирске даже летом часто мерзла. Как будто душа не греет…
Он вскинул на нее взгляд и замер. Она не придала этому значения, отвернулась, хлебнула из горлышка. Вкус у этого бренди был действительно неприятным, но заставить себя глотать эту жгучую жидкость — можно…
— Держи, — Саша подал ей вилку, затем поставил банку с дымящейся тушенкой на пенек. — Нормально поедим в Челябинске. Утром…
Уходить от костра девушке не хотелось и после импровизированного ужина. Если бы не вид окоченевшего Саши… Рената решительно сняла куртку:
— Теперь погрейся ты. А я коньяк пью, мне и так хорошо.
— Теперь душа греет? — усмехнулся телохранитель.
— Да ее нет у меня…
Она не стала протестовать, когда телохранитель обнял ее за плечи и поделился курткой. В тот же миг стало тепло-тепло и несказанно уютно. Почти как вчера ночью, в Чанах… Словно под крыло взял…
— А что еще, кроме моего пристрастия к этому делу, ты обо мне знаешь? — Рената взболтала содержимое початой бутылки и с интересом заглянула в Сашино лицо.
— Что тебе снится сон...
— Всем снятся сны! — возразила она с улыбкой. — Тем более, утром я сама тебе об этом говорила! — девушка помрачнела и уже с совершенно другим настроением продолжила: — Мне в последние дни, как ни задремлю, снится... какой-то храм, из глубокой-глубокой древности, но в тот момент, когда я вижу в нем себя, он новехонький, будто бы только выстроенный... или, по крайней мере, за ним хорошо ухаживали, реставрировали... Водоем прямо в центре этого храма... фрески на стенах… яркое солнце...
Саша, посмотрев на нее темно-серыми, непрозрачными глазами, договорил:
— ...а из глубины этого бассейна выныривает и взлетает огненная птица, и тебе нужно собрать её пепел, когда она сгорит... Одно условие: всё, до последней песчинки...
— Откуда ты... Саша, не пугай меня!
— Птица Бену, Феникс… — пробормотал телохранитель. — Гелиополь на берегу изумрудного Нила... Великий был город...
— Саша! Откуда ты знаешь о моих снах?
Он тихо засмеялся, на какой-то миг покрепче прижал ее к себе, слегка встряхнул за плечи:
— Да не знаю я ничего… Я разве похож на шварцевскую Тень? Стереотипный сон, вот и все…
— Мне такое не снилось никогда раньше. И уж тем более не повторялось при каждом удобном случае! И не нужно опошлять все это Фрейдом и Юнгом… и прочим психоаналитическим вздором…
— Я, вроде, не опошляю… Фрейда ты сама вспомнила…
Рената непокорно вздернула подбородок:
— Мне кажется, этот сон — подсказка…
— Вся жизнь — шарада, ребус… А ключи к разгадке разбросаны где угодно. Главное — подобрать нужный среди похожих фальшивок…
— Ты сейчас говоришь, как… тот… ну, в моем сне… на радуге…
— Угу… И много я говорил на Радуге?
Девушка снова с подозрением уставилась на него: шутит или нет. Улыбается как-то непонятно. Странный он все-таки… Саша подержал в ладони прядь ее волос:
— У тебя волосы — иногда как огонь, иногда как полынный мед. Очень красивые.
Рената грустно усмехнулась:
— Ты не видел меня в лучшие времена. Сейчас я растрепа…
— Когда-нибудь ты вспомнишь эти свои слова и подумаешь, что это и были самые лучшие времена… Когда все… закончится…