Души потемки
Шрифт:
— Сколько?
— Ну, лет десять для начала.
Я, был готов ждать дольше. К чему мне сейчас это вспомнилось. Не знаю.
«…Чтоб душа, вздремнув немного, вновь в Россию собиралась».Стиснув зубы, я вытянул руку.
«Где бардак, к чертям все дело, Сберегла ее живую». Окунул кисть в чашу. «Днем дралась, ночами пела, Не давая ей покоя…».Пальцы сомкнулись на перстне. Я неторопливо извлек его. Незамысловатый, без вычурности,
В камине весело потрескивали дрова. Царг лежал у моих ног, и его мало заботило, что хозяин перестал ощущать себя человеком. Я коротко рассказал друзьям о своих похождениях. В подробности вдаваться не хотелось, и они, почувствовав это, не особо приставали с вопросами. Перстень покоился в кармашке на груди. Сантос и воины не избежали участи хозяина. Смертная тоска запала в душу, когда я увидел, что натворил. Я стоял, одиноко озираясь, и постигал горькую науку вседозволенности. Обратный путь был до ломоты в скулах скучным. Всю дорогу я размышлял, как поступить — прогнать братьев с лешачком или идти вместе дальше. Что делать с Карой? Мне и в голову не приходило бросить ее здесь одну. Вот только, что послужило столь благородному порыву — соблазнительное тело молодой вдовы, к которому у меня проснулся отнюдь не братский интерес или желание как-то загладить смерть Карлоса. Прочь все мысли. Обедать, а может, ужинать? Все перепуталось. Неважно. Есть и спать.
— У меня выдался хлопотный денек. Поэтому прошу вас по пустякам не кантовать, при пожаре звонить в первую очередь.
Братья пропустили мою тираду мимо ушей. Дрень-Брень печально улыбнувшись, сморщил нос.
А чего я ожидал, что меня встретят под фанфары и будут чествовать, как героя?
«Будь скромней и к тебе потянутся люди», — любил повторять мой дед, и, похоже, он был не далек от истины.
Царг от трапезы отказался, но из чувства солидарности улегся у меня в ногах. Сквозь сон я слышал невнятные голоса, но не придал этому значения. Мой мозг отказывался воспринимать даже толику информации — столько мне пришлось сегодня пережить. Сон — это средство не сойти с ума, я твердо в этом уверен. Когда накатывала черная полоса, мой комбат советовал: ляг, поспи, и все пройдет. Умный был мужик. Три войны прошел, две революции пережил, а одним тихим вечером вытащил трофейную «Беретту» и застрелился. Из-за жены. У Люси был воздыхатель худенький, очкастый лейтенант-связист. Об этом все знали и лишь посмеивались, настолько чиста и наивна была эта привязанность. Как-то по весне, вернувшись с дежурства, комбат застал Люсю в истерично-возбужденном состоянии и слегка подшофе. На вопрос: по какому случаю, получил вполне резонный ответ — по случаю дня рождения небезызвестного лейтенанта. Растянувшись на тахте и просматривая вчерашнюю газету, он легкомысленно поинтересовался, что же Люся подарила.
— Я подарила ему себя.
Комбат свернул газету, посетовал на прогноз погоды, выпил чашку кофе и застрелился. Все это я узнал от самой Люси, когда мы заперлись в однокомнатной офицерской квартире, напившись вдрызг после похорон. Как-то само собой вышло, что мы оказались в постели. Я накинулся на нее не в силах совладать с «животными» желаниями. На утро я страшно раскаивался и клял себя последними словами. На лестничном пролете, не прячась от любопытных соседок, она поцеловала меня в щеку и просила заглядывать почаще. Для меня же эта ночь заключалась в одной единственной фразе: «Свою грудь я тебе больше не дам». Оказывается, я искусал ее чуть не до крови. Прости меня, мой комбат! Больше я туда не ходил. Не стоила она того, лучше бы ты лег поспал.
Царг вскинулся и напряженно прислушался. По укоренившейся привычке мне было этого достаточно, чтобы прислушаться.
— Нужно разбудить его, — донесся голос лешачка.
— Погоди! Сами разберемся!
«Кажется, Клайв, а может, Клиф, черт, до чего похожи голоса».
— Вам не безопасно здесь оставаться.
«О, вот это новость. Нас посетила Кара».
— Граница, которую установил Повелитель, исчезла, и бхуту огромной толпой идут сюда.
— Ну и что?
— Преты выбрали нового предводителя и грозят отомстить вам за смерть Карлоса.
— Лесовик, иди, буди его.
Я распахнул дверь и столкнулся с лешачком.
— Что за шум, а драки нет?
— Будет тебе сейчас драка.
Клиф неторопливо складывал провиант в мешок.
— Хозяйка знает потайной ход. Нужно бежать, — затрещал Дрень-Брень.
Кара, закутанная в дорожный плащ с капюшоном, кивала в такт его словам.
— Странник!
— Зови меня Велес!
Кара отмахнулась:
— Сейчас не время для знакомств, бежать нужно.
Одной рукой я обнял ее за плечи, а другой похлопал по нагрудному кармашку. Не волнуйся, мол, крошка, я с тобой. Кара побледнела, догадываясь, что у меня там скрыто.
«Быстро соображаешь, умничка!»
— Бхуту не повинуются Перстню Мрака. Только Карлос мог держать их в повиновении.
Ничего, у меня в запасе есть еще козырной туз. Я сосредоточился… Ничего. Если и скрывался внутри меня зверь, то, видимо, в данный момент он взял отгул.
— Ну, если вы настаиваете. Хватай мешки — вокзал отходит.
Уж что-что, а убегать мы за последнее время научились. Можно сказать, приобрели в этом деле немалый опыт. Следуя за нашей проводницей, мы часа два плутали по лабиринту, пока не проникли в сырой душный тоннель.
— Куда он ведет?
— В Мертвый Лес.
Мне это ни о чем не говорило.
— Час от часу не легче.
Дрень-Брень аж застонал от досады. Клиф запасся факелами, и я вполне сносно видел, куда наступаю, а если учесть, что я дважды наткнулся на какую-то гадость оказавшуюся живой, то мне было не до разговоров. Царг висел у меня на груди, безропотно терпя ошметки грязи, вылетающие из-под ног Клайва.
— Дрень-Брень.
— Да, Велес.
Последнее слово далось ему с трудом.
— Что же будет с духом?
К своему стыду я только сейчас о нем вспомнил. Кара удивленно оглянулась.
— У вас еще дух есть?
— Был. Приобрели по случаю.
Лешачок недовольно покачал головой.
«Нет, все же я свинья — ведь они так сдружились».
— Он встретит нас на выходе.
Пришла моя очередь открыть рот. И как им удается общаться?
— Передохнуть бы, командир. Мы оторвались от них.
— Нет, они идут по верху — по болоту.
— Бхуту знают о тоннеле? Тогда нас ждет в конце неприятный сюрприз.
— Нет, Велес, они просто чуют нас и идут следом.
— Вот настырные заразы!
Я взмок, как шлюха, запах гниения вызывал позывы рвоты. Настроение паршивое, и, вдобавок, весь в грязи. Присутствие молодой симпатичной женщины, стойко переносящей трудности нашего, так сказать, отступления — вот единственное, что удерживало меня от желания закатить истерику и плюхнуться прямо в грязь мордой. Мужское самолюбие позволило мне продержаться еще час. Не знаю, что было бы дальше, но Кара смилостивилась и объявила привал. Выбирать не приходилось, и я присел на корточки прямо в луже отвратительной бледно-зеленой жижи. Клиф с Клайвом устроились также, с одной разницей — спиной к спине. Потеки клейкой слизи по стенам напоминали абстрактную картину сумасшедшего художника-авангардиста. Кара, закутанная в плащ, стояла в свете факела, как некая святая. Та ли это женщина, что предлагала мне себя несколько дней назад. Не было времени подумать, что она взялась спасать нас. И сейчас я не нашел ни одного приемлемого объяснения. Одно слово — женщина! Непредсказуемое существо.