Шрифт:
Борис Иванов, Юрий Щербатых
Души Рыжих
(Кай Санди-5)
Если на какой-либо из планет, входящих в состав Объединенных Миров, происходит что-то, не поддающееся нормальной человеческой логике, - значит, Федеральный следователь Кай Санди может смело собираться в дорогу, не дожидаясь особого приказа командования. Когда дело касается преследования "обычных" космических пиратов, грабанувших транспортник, или поимки зарвавшегося медвежатника, влезшего в хранилище межпланетного банка, о Кае Санди даже не вспоминают. Ведь ему, похоже, на роду написано всю жизнь возиться с темными личностями типа несчастных извращенок с планеты Химера-II, отрицающих
Способ, каким соединяются души с телами, весьма поразителен и решительно непонятен для человека, а между тем это и есть сам человек.
Блаженный Августин
Пролог
Легенды - приемные дочери истории.
Э. Понсела
Не верьте сказкам. Они были правдой.
Станислав Ежи Лец
– Упаси Господи, мистер!
Бармен огорченно опустил на стойку перед собой чисто протертую кружку.
– Нет, что вы, конечно, на лице у вас ничего нет, не написано Вы, мистер, наверное, с "Дункана"? С пересадкой на "Гром"? Нет, нет - я вовсе не ясновидящий. Просто в это время, в мертвый сезон, только пассажир с отмененного рейса может сюда забрести. А последним из рейсовых лайнеров здесь был именно "Дункан". Летите по казенной надобности, мистер? Нет, и это тоже у вас на лице не написано... Просто пассажирских рейсов на ближайшую неделю не предвидится... Вас, наверное, должен подобрать какой-нибудь из служебных рейсов? "Гром-14" скорее всего. Ребята с "Грома" как раз сейчас могли бы уже вот за этой самой стойкой пропускать по второй кружечке - кстати, что закажете для себя, сэр?
Ну вот видите: только мы вдвоем коротаем здесь этот вечер. Да, это вы верно заметили, мистер, - два старых чудака... Два чудака, одному из которых некуда податься из-за стойки своего бара, и другой, за которым не прилетел корабль... Одобряю ваш выбор - это лучшее темное, что у меня есть. Светлого я и сам не уважаю: всегда вызывает у меня воспоминания о верблюдах. Точнее, об их моче. Я ведь четыре года был погонщиком верблюдов на Харуре. Там это единственный вид наземного транспорта на дальних перевозках. Эко-диктатура - чего вы хотите... Местные умельцы из инженеров-генетиков, извините за выражение, вывели там породу этих тварей, устойчивую к тамошним морозам. Отменно нерадивые и злобные создания поверьте мне...
Старина Хенки задумался. Видно, ему было о чем вспомнить.
– Думаю, - продолжил он, тщетно выискивая изъян в проделанной над общеупотребимым сосудом работе, - там у них опять что-то серьезное. Нет, не у харурских верблюдов, конечно, - у ребят с "Грома"... Вы ведь, наверное, в курсе: "Гром" - спасательная посудина. Чуть где ЧП, и весь их график - коту под хвост. Хотя ЧП иногда имеет и свои положительные стороны.
Вот взять, хотя бы, Ржавого Русти... Уж на что не повезло человеку: в историю с "Констеллейшн" влип... Как мальчишка влип - а и то ведь с замечательными людьми знакомство свел...
Да, вы не ошиблись - с "Констеллейшн". Там, в этой истории, такие, извините, лбы сошлись - взять, например, господина Санди... Да-да, того самого. Про которого те два чудака книжки написали... Да, известный человечек. И - Русти говорит - интереснейшего характера... Что? Да нет, конечно, с первого взгляда этого незаметно было, говорит. Такие вещи, как вы выражаетесь, на лбу ни у кого не написаны.
Все, мистер, познается в деле...
Глава 1
КОШКИ И ПИРАТЫ
Кошка - это существо, которое играет с
Леонард Левинсон
Оно и верно - тут Хенки был прав на все сто - на лбу Федерального Следователя Пятой категории Кая Санди не было написано ровным счетом ничего. Даже возраст этого сухопарого, чуть тронутого грустной сединой человека плохо читался в его стандартизированном до предела за годы службы Системе облике.
"Вот и Управление свою шестерку пригнало, Груз сопровождать", подумал Рекс Раусхорн, боцман Федерального Космического Судна "Констеллейшн", в миру известный как Ржавый Русти. О "дополнительном пассажире" он был поставлен в известность, как это всегда бывает с такими вот специальными агентами, в самый последний момент перед стартом.
Нельзя, однако, сказать, что и для Федерального Следователя знакомство это не имело никакого значения. Всю жизнь он был любопытен к людям. Должно быть, это качество и привело его когда-то - теперь уже давно - в Академию Спецслужб. К каждому из членов экипажа он старался присмотреться как можно внимательнее. Капитан Даниэльс, например, явно тяготился этим, так не вовремя - перед самым долгожданным шестимесячным отпуском - пришедшимся внеплановым рейсом. Вряд ли его досада была наигранной.
А вот Русти все было нипочем. Именно рейс и был для него - человека, ответственного за вопросы чисто хозяйственные, - временем "дольче фар ниенте", временем самопознания и отдохновения. Если не считать пары-другой идиотств, что случаются всякий раз - без того и рейс не рейс, - ну, например, потерянных ключей от капитанского сортира, никаких забот ему в полете не предвиделось.
"Хочешь - спи весь день, хочешь - пьесы пиши, - рассказывал он старине Хенки.
– Только у кэпа с секондом под ногами не крутись..."
Конечно, в реальности дело обстояло сложнее. В далеком рейсе неприкрытое ничегонеделание доброй половины экипажа не проходит незамеченным для вечно задерганного своими сугубо специфическими проблемами - в каждом полете разными - высшего командного состава и влечет за собой уйму мелочных придирок и изобретение массы головоломных заданий. Бессмысленных и пустых по сути своей. Именно поэтому каждый уважающий себя боцман или другая "шестерка", его замещающая, имеет в подобном полете четко разработанный план ИКД - Имитации Кипучей Деятельности, - долженствующей отвратить внимание руководства от той нирваны, в которой надлежит пребывать их - работников хозяйственной сферы - душам перед тем, как ввергнуться в ад предстартовых и послепосадочных забот по погрузке, разгрузке, регистрации, списанию и текущему ремонту всего того, что подлежало погрузке, разгрузке, регистрации, списанию и текущему ремонту на всякой порядочной космической посудине, преодолевшей положенные ей миллионы миль в скучнейшей пустоте межзвездного вакуума.
Теперь, стоя перед панорамным экраном грузовой диспетчерской, Русти потягивал через пластиковую соломинку солоноватый "Минеракс" безалкогольный и отвратительный, но бесплатный и полезный - и прикидывал в уме "план полетных мероприятий", который надлежало отправить на капитанский дисплей не позднее двух часов пополудни. Было уже два тридцать.
"Маразм, какой маразм..." - думал он, глядя, как громадный контейнеровоз втягивает на приемную аппарель последнее, что должно было быть погружено на борт "Констеллейшн" и ради чего и должен был состояться этот чрезвычайный рейс: огромный, с дачку средних размеров, без какой-либо маркировки стальной сундук.