Шрифт:
Как в Верхнем Дуйберге было прежде
Прежде в Верхнем Дуйберге, что на Большом Дуе (Малый Дуй протекает через Нижний Дуйберг), все было точно так же, как в любом другом месте.
Церковь стояла на Главной площади Верхнего Дуйберга (кроме Главной площади, никакой другой площади там не было). За церковью лежало кладбище, по левую руку от церкви была школа, по правую — ресторан «Харчмайер», а напротив церкви—магазин «Тюльмайер». Единственная его витрина ломилась от обилия суповых тарелок и коробок с печеньем, разложенных вперемешку с рулонами бумазеи и клеенками. Между магазинчиком «Тюльмайер» и рестораном «Харчмайер» приютилось
В центре Главной площади красовался фонтан. А что до реки, то Большой Дуй втекал в Верхний Дуйберг, петляя меж подворьями Волмайеров и Быкмайеров, огибал с тыла школу и кладбище и перед самым пасторским домом покидал пределы Верхнего Дуйберга.
Вокруг Верхнего Дуйберга теснились высокие горы. Туда не ходили ни поезда, ни автобусы. Туда можно было добраться только на машине. (И в Нижний Дуйберг, естественно, тоже.) У путевого указателя ДУЙСТЕР надо свернуть с автобана. За указателем Дуйбинген сворачиваешь с шоссе, а после указателя
ВЕРХНИЙ ДУЙБЕРГ 6 км НИЖНИЙ ДУЙБЕРГ 8 км
с проселочной дороги съезжаешь на каменистую, расхлябанную, гололедистую, заснеженную, колдобистую лесную просеку — смотря по времени года (колдобистой она была всегда).
И ты в Верхнем Дуйберге. О Нижнем Дуйберге до поры до времени особо распространяться не будем, тем паче что состоит он всего из трех домов: подворье Свинмайера, подворье Козмайера да подворье Курицмайера.
Если идти по дороге от Верхнего Дуйберга в сторону Нижнего Дуйберга, то минут через десять — пятнадцать, смотря в каком темпе шагать, можно добраться до двух старинных деревенских домов, крытых свежей рыжей соломой, с наново выбеленными стенами и свежевыкрашенными зелеными ставнями. Перед одним старинным деревенским домом частенько стоял «Мерседес 300», а перед другим — «БМВ 3000». Обе эти очень старые деревенские постройки принадлежали двум фабрикантам: хозяину фабрики электротоваров Низбергеру и хозяину фабрики пластиковых изделий Верхенбергеру. Они там проводили каникулы и отпуска, а также наезжали по выходным. (Когда-то в незапамятные времена оба дома скопом прозывались «Средним Дуйбергом».) В доме господина Низбергера висели шторы в красно-белую клетку, а над входной дверью болтался массивный коровий колокольчик. В доме господина Верхенбергера висели шторы в бело-голубую клетку, а подле входа стояли видавшая виды скамеечка для дойки и допотопная маслобойка. Благодаря этому несложно было отличать один дом от другого, если машины перед ними отсутствовали.
Вот как оно было в Верхнем Дуйберге прежде. Точь-в-точь как и в других девяноста семи горных долинах окрест Верхнего и Нижнего Дуйбергов. И никому во всей Дуйбергской долине не могло тогда и в голову прийти, что там хоть что-нибудь может измениться.
Первая перемена в Верхнем Дуйберге
Но потом выпал год, когда Титус Низбергер, сын производителя электротоваров, во время зимних каникул написал своей тете Меланин такое письмо:
«Дорогая тетя Мелания, у нас тут нынче скука смертная, потому что еще
Тита и я умоляли папу свозить нас в Пастухау или в Кнутберг, там снег уже выпал. Я сам читал сводки погоды. Но папа говорит, надо набраться терпения, здесь, мол, тоже снег будет. Вот мы сидим и ждем, и скукотища такая — передать не могу.
Обнимаю и целую тебя.
Низбергеровские дети ждали снега все зимние каникулы. Часами простаивали они за красно-белыми шторами, высматривая снежные хлопья. Верхенбергеровские дети проторчали все каникулы за бело-синими шторами, высматривая, не пойдет ли снег. Верхенбергеровские и низбергеровские дети прождали напрасно. И злились ужас как.
Но куда сильнее негодовал господин Лисмайер, хозяин гостиницы: все номера пустовали. Тем более, что в сентябре он пристроил еще семь комнат! И ухлопал кучу денег. Большую часть ссуды он все еще не вернул сберкассе.
Господин Лисмайер сказал своей жене:
— Ну, если клиент не пойдет, я с долгами не разделаюсь!
Господин Харчмайер, бургомистр и трактирщик, также исходил злостью. Когда был снег, гостиничные постояльцы заглядывали по вечерам к нему — брали пиво и жаркое из свинины. Иные не прочь были выпить по стопочке либо чаю с ромом. Господин Харчмайер закупил для зимних гостей новые столы и новые кресла, а госпожа Харчмайер приобрела новые скатерти, льняные, потому что один из посетителей выразил недовольство синтетическими клеенками. И что лее в итоге? Ни одного-единственного клиента!
Вечерами Харчмайер сиживал с господином пастором и господином учителем в удобных креслах, за белоснежными новехонькими скатертями и, стуча кулаком по столу, клял все на свете: «Если вот-вот не заснежит, я прогорю!» (Господин пастор и господин учитель неизменно пропускали по маленькой кружке пива; на такие «доходы» ни один трактирщик не протянет — разве что ноги.)
Даже господин пастор бранился. Он заказал для церкви дополнительный ряд скамеек, ибо думал: а вдруг да заглянет на воскресное богослужение один-другой горнолыжник, прослышав, что в церкви установлен целый ряд новых красивых скамеек.
Магазин «Тюльмайер» не продал в этом году ни одной лыжной палки, ни одной пары солнцезащитных очков, ни единого тюбика лыжной мази. И всего одну видовую открытку. (Ее послала своей подруге Тита Низбергер с такой припиской: «Представь все эти красоты без снега и тогда поймешь, какая тут скучища!!!»)
Ругались даже сестры Зудмайер. В былые годы они всегда сбывали зимним туристам знаменитые местные шапочки из чистой шерсти. Летом и осенью они вязали дни напролет. И теперь в большой коробке покоилось тридцать семь красных шапочек с белыми звездами и зелеными оленями, а никто не приходил и шапочек не покупал.
И дети — господина учителя, владельцев ресторана, гостиницы, магазина, а также из крестьянских подворий Рогмайера, Быкмайера и Волмайера — тоже ругались, ведь они с таким нетерпением ждали, когда на отдых приедут со своими родителями ребята и когда можно будет вместе носиться на лыжах.
Никогда еще жители Верхнего Дуйберга так часто и подолгу не всматривались в небо, как в эту зиму. Каждый день они восклицали: «Сейчас повалит!». Так оно и казалось. Свинцовое небо зависало прямо над головой. Ноздри щекотал знакомый снежный дух. Однако всякий раз откуда ни возьмись набегала жирная туча; она стремительно проносилась по небу, и после нее снежный дух улетучивался.