Два часа весны
Шрифт:
– Мать, ты отбитая, но это твои проблема, – все, что говорит мне Мирослава по этому поводу.
Всю пару сижу, как в вакууме. Не особо понимаю, что происходит, и как только можно сбежать, делаю это. Куда менее грациозно, чем появилась здесь час с хвостиком назад.
Мира отправляется на беседу к научруку по курсовой работе. Я отправляюсь в лучшее место этого универа – туда, где варят кофе.
Да, с буфетом у меня теперь связаны странные воспоминания (Степаш, спасибо тебе за это). Но если Новаковский может в физическом
Очереди почти нет – обычно «муравейник» набивается сюда после следующей пары. Забираю СВОЙ капучино уже через три минуты и решаю присесть за свободный столик. Мир обретает яркие краски спустя пару глотков. Зажмуриваюсь на секунду, позволяя себе насладиться относительным спокойствием.
Слишком относительным. Потому что через мгновение мне приходится спешно распахнуть глаза, когда в метре от меня звучит этот дурацкий голос.
– Вы ходите в университет учиться или кофе пить?
Стефан
– Могу задать такой же вопрос и вам, – отвечает она, тут же отпивая кофе через крышечку бумажного стакана.
Все ещё поражаюсь ее дерзости, но если бы меня это не забавляло, всего это не происходило бы. В своей наглости Абрамова так прекрасна, что я даже не могу подобрать слов. Делает все так аккуратно, что мне хочется побесить ее ещё, лишь бы она ответила.
Опирается локтем на стол, а рукой убирает свои светлые волосы за ухо. Несколько раз подряд одну и ту же прядь. С трудом могу себе представить, что Диана нервничает, поэтому решаю, что это у неё привычка такая – как у меня шею трогать.
– Я успешно совмещаю работу и кофе, – говорю и устраиваюсь на стуле напротив неё поудобнее.
– «А смешивать два эти ремесла…»*
– Любите литературу, Абрамова?
– Я настолько похожа на тупого блогера, что вы не верите? – спрашивает с вызовом.
Чувствую себя неудобно, словно затронул какую-то больную для неё тему. Вполне возможно, что кто-то сомневается в ее уме: блондинка с телефоном, да и ещё такая красивая.
Нет, ну красивая же! Я слишком честен сам с собой, чтобы врать себе. Абрамова – красивая. И дело не в том, что она напялила это платье и сапоги. Это действует на меня как на мужика, а вот красоту ее я понимаю другим местом… головой!
– Я не сомневаюсь в вашем уме, – говорю прямо.
Диана отодвигает стаканчик в сторону, опуская сложенные руки на стол. Улыбается очень легко, едва-едва приоткрывая губы.
– Да ну? Мне кажется, вы с первой пары считаете меня туповатой.
– Меня ещё лет в семь русские друзья научили говорить «Когда кажется, креститься надо».
– То есть вы в детстве жили в России?
– Нет, здесь жила моя бабушка, и я часто к ней приезжал.
– У вас русские корни, Стефан Янович?
– Ну вот же, Абрамова, вы быстро соображаете! – улыбаюсь ей в ответ, тут же пряча улыбку за стаканчиком кофе.
– Вы могли бы на парах рассказывать о жизни в Европе, думаю, было бы намного интереснее, – совершенно спокойно выдаёт она.
– А без этого я неинтересный?
Она должна бы по-хорошему сказать: «Я не это имела в виду».
Она говорит на самом деле:
– Честно? Я не слушала особо.
У этой девочки все дома? Она вообще помнит, что разговаривает с преподавателем?
И почему-то меня не волнует вопрос, все ли дома у меня, если я сам подсел к студентке в буфете.
– И вам нормально говорить мне такое, да? – обращаюсь к ней в итоге.
– Угу, – милейший кивок, взгляд, наигранно опушённый в пол, плотно сжатые губы без тени улыбки.
– От вас можно ждать чего угодно.
– Предсказуемостью не страдаю.
– Нравится быть не такой, как все?
– Обожаю! – моментальный ответ.
– Тогда зачем блог? Его же многие ведут.
– Вы его смотрели? – она приближается ко мне, передвигая сложенные руки по столу.
– Да.
– Какая честь, Стефан Янович, я польщена! Ну знаете… В этом мире трудно найти дело, которым бы не был занят кто-то другой. Нужно просто делать так, как никто не делает.
– Неплохая мысль.
После этого молчим с минуту. Беззастенчиво разглядываем друг друга, делая вид, что это нормально. Наверное, кто-то должен сдаться первым и отвести взгляд, но мы оба не собираемся делать этого.
– Почему вы выбрали Питер, Абрамова? – наконец, прерываю молчание за столом.
– Откуда вы… А, конечно, блог. «Девочка с Севера», точно-точно. Это моя мечта ещё со школьных лет. Как приехала сюда впервые, поняла – любовь всерьёз и надолго. Если бы я сюда не поступила, было бы очень грустно.
– Для меня Питер как второй дом, я провёл здесь довольно много времени.
Она слушает внимательно, думая, что я продолжу рассказывать, но я замолкаю. После секундных размышлений она спрашивает:
– Вам не холодно в одной рубашке?
– Мне – нет. А вам не холодно с голыми ногами?
– Мои ноги не голые! И почему вы вообще на них смотрите?
– Потому что вы хотите, чтобы я на них смотрел.
– Это неправда! – возмущается она, резко откидываясь на спинку стула. Кажется, эта девочка не очень готова честно признаться себе в том, что вообще она творит.
– Всего хорошего, Абрамова, – встаю, прихватив с собой почти пустой стаканчик. Спиной чувствую взгляд, который посылают мне вдогонку. Взгляд, способный убивать. Борюсь с желанием обернуться, чтобы оценить выражение лица, с которым я ее оставил, но оборачиваться нельзя. Не стоит.
Черт, скажите, что я делаю вообще?
* строчка из «Горе от ума» А. С. Грибоедова
Глава 8
Диана
Я каждый раз теперь должна оставаться после разговора с ним в непонятках?