Два дурака на чемодан алмазов
Шрифт:
Газеты выходили с аршинными заголовками: «Братья Эсторские предлагают принять международную конвенцию, запрещающую применение биологического оружия».
И там в тексте ниже, говорилось о том, что вся деятельность по открытию и производству таких замечательных лекарств как роганивар и антипест — направлены как раз на предотвращение войны с применением боевых бацилл.
Общественность прониклась.
Прослезилась.
И для братьев настал вообще ад.
Сделать костюмчик,
Надо отметить, что вокруг роилось столько разного люда, разодетого в пух и прах, что в глазах рябило от золота и бриллиантов. Но, тем не менее, братья, в своих одинаковых и строгих, белых костюмах, необычного здесь покроя очень сильно выделялись.
Необычным этот покрой был лишь для этого времени. И всё потому, что он лишь похож на привычный для «аборигенов» фрак. Но отсутствие длинных фалдов и чуть иной покрой, делали его уже новинкой. А следовательно, и зачинателем моды.
Начать ещё и новую моду братья теперь могли с полпинка. Последнее время им разве что в рот не заглядывали, внимая каждому их слову как слову гуру. И всё бы это ничего, если бы не эти толпы, толпы и толпы!
И в глазах этих толп ясно читалось желание порвать братьев на лоскуты. Из чистого уважения и обожания. На сувениры.
Экзальтированные дамочки, студенты, гимназисты и просто обыватели, будто с цепи сорвались. Даже просто сходить куда-то стало как на небольшую войнушку сходить. Везде одно и тоже. И главное конца этому не было видно. Стоило кому-то узнать братьев, так тут же крики «виват!», «Да здравствует!» далее, и далее, и далее. После этого о чём-то серьёзном думать было уже невозможно. Все ломились высказать «искреннюю признательность» со всеми сопутствующими.
Даже Григорий, никогда не обделённый вниманием дам, стал от них шарахаться как от эболы.
— Если так пойдёт и дальше, — признался он однажды Василию — я тут убеждённым женоненавистником стану. Куда не придёшь — так тут же толпа на шею вешается!
Василию, как ни странно, было проще. Он, как и многие из учёного сословия обладали одной очень ценной особенностью — сливаться с фоном изображая из себя деталь интерьера. И делал он это непринуждённо. Часто не задумываясь об этом специально. И всё потому, что просто уходил в себя, решая очередную проблему. Научную или деловую — не суть важно. Но в этом состоянии он вдруг становился настолько неотличим от всех остальных обывателей города Питера, погружённых в свои проблемы, что мог насквозь пройти весь город и никто бы не опознал.
Но тут грянула монаршья воля.
Всех героевЪ награждали высшими наградами Империи.
Те, кто заразил себя чумой награждались отдельно. Ибо братья удостоились чести быть награждёнными лично Императором
Это значило, что братьям — Из рук Императора плюс какие-то звания-чины-дворянства. Остальные получают из рук Великого Князя. И как это было обставлено, наводило на мысль что ко всей процедуре приложила свои руки и авторитет Охранка.
Вот поэтому-то все сейчас и маялись в Зимнем дворце. Ожидая.
Вместе со всеми прочими.
Графами и князьями.
То, что братьев с трудом принимают в этот круг было очень заметно. Все, буквально все присутствующие, смотрели на братьев как на выскочек. Потому с ними мало кто заводил бесед. Всё ограничивалось лишь светскими вежливостями.
Впрочем сами братья не стремились. Им вполне было хорошо без этой разодетой в золото и драгоценности публики. Хоть и на них самих было изрядно много брюликов.
А раз так, то братьям только и оставалось вести разговоры между собой. О своём. На своём. На санскрите. Чтобы не для лишних ушей.
Впрочем… Охранка не была бы охранкой, чтобы их там не было. Этого братья не знали. Но подозревали. Почему даже на санскрите старались говорить негромко.
Григорий покосился на кислую физиономию брата, который, казалось бы не рад такому признанию их усилий и заслуг. Василий же, поняв вопросительный взгляд брата продолжил ранее начатую мысль.
— И вообще мы — два дурака на чемодане с алмазами.
— Какое тонкое наблюдение! — съехидничал Григорий. — И чем такой остроумный вывод подкрепляется?
— Все наши потуги остановить, как принцесса говорила «рак миров» — только ускорили процесс. — мрачно продолжил Василий.
— Что ты имеешь в виду? — слабо заинтересовался Григорий, так как имел мнение сильно отличное от Васиного.
— Мы хотели остановить англичан и направить эволюцию Европы по другому пути. Но… Всё в пустую. Даже то, что англичане сами себе занесли эболу, без нашей на то воли и помощи — никак не отменит будущего. Наглы оклемаются после эболы. И полезут. С удвоенной, утроенной силой. Туда, куда они ранее лезли с очень большой осторожностью. Туда, где ранее была чума. Также среагируют и другие державы, получив антипест. Ведь если есть лекарство, то это означает что? Это означает единовременное увеличение численности войск. За счёт тех, кто не помрёт от мора. Значит на Африку напор колонизаторов резко усилится.
— Думаешь, англо-бурская война всё-таки будет?
— Я же говорил! Она неизбежна. Мы их только притормозили. А тут… С таким лекарством, да ещё с тем количеством что они получили и получат… Ведь мы реально не можем отказаться им поставлять. И шантаж прекращением поставок, если они не прекратят войны — тут тоже не пройдёт. Всё сработает против нас.
— Так и не будем мы им в том препятствовать! — в любимом хищном тоне кинул реплику Григорий.
— Почему? — вяло поинтересовался Василий.