Два лебедя (Любовь, матрица и картошка)

Сергеев Иван Владимирович

С годами наши любовные встречи стали еще приятнее и содержательнее, хотя сохранили первозданную невинность. Медовые месяцы летом продолжались. Особенно памятны были эти встречи, когда мне исполнилось 62, 63 и 64 года. В 64 года я впервые поцеловал жену в ее нежное лоно. Она вначале было рассердилась на меня за мою вольность. Но потом отошла и стала позволять целовать себя в это интимное место. Это было по-своему невинно, потому что мы не позволяли себе никаких пошлых вольностей.

Когда мне исполнилось 65 лет, мужская сила моя начала ослабевать. Мы реже стали встречаться. Это объяснялось

еще и тем, что наш зять занимался строительством. Ему по работе приходилось все чаще ездить под Лугу, где фирма моего зятя купила под строительство участок земли. Поэтому Танечке приходилось ночевать у дочери целыми неделями. Да, мы встречались реже, но наши любовные встречи были по-прежнему незабываемыми. Удивительно, но я стал любить жену еще сильнее, чем раньше. Я начал целовать Тане руку. Мне нравилось, что она была и в 62 года такая хорошенькая и сохранила чудесную фигуру, ум и свежесть. Не случайно ее хотелось целовать, что я делаю, чтобы продлить свою молодость.

Секс занимал большое место и в жизни моего друга, Володи Зайцева. Ему нравились женщины с пышным бюстом, округлой попкой и узкой талией. И мне нравились такие женщины. Именно такой была Танечка.

– Если бы мне пришлось выбирать из двух женщин, – сказал авторитетно Зайцев. – Одна с маленькой грудью и большой попкой, а другая с большой грудью и узкими бедрами, то я выбрал бы женщину с маленькой грудью. Понимаешь, для меня большая попка важнее.

– В издательстве «Купчинские вести» я встретил женщину с удивительно большой и красивой грудью, но у нее были такие узкие бедра, что я издал вздох разочарования, – сказал я.

– Я рад, что у нас одинаковые вкусы, – обрадовался Зайцев. – С большой попкой женщину приятно посадить на колени, поцеловать ее грудь. Без этого невозможно творчество.

– Согласен!

– Ты хоть раз изменял своей жене? – спросил Зайцев.

– Только один раз. Мне было пятьдесят пять лет. Жена загостилась у дочки. Ну, я с голодухи и пригласил в гости известную в узком кругу поэтессу. Она, действительно, пишет прекрасные стихи. Пришла она ко мне. Сидим в моей комнате, пьем кофе, а разговор как-то не клеится. Собралась она уже уходить. Ну, я и говорю ей, что мне почему-то трудно говорить с ней. Наверно, оттого, что она стихи хорошие пишет. Лучше бы я промолчал.

Отправилась она в ванную и выходит оттуда голая. Я тоже по глупости разделся. Занялись мы сексом. Я так пробую и этак. Потом поставил ее на колени и никакого эффекта. Пашу уже полчаса. Проклинаю все на свете. Но она крутанула несколько раз своей попкой и до того ловко, что я испытал что-то похожее на запоздалое удовольствие. Она же и говорит: «Ну у тебя и потенция мощная. Сейчас мужик слабый пошел. Пять минут и все» – Сладко потянувшись, добавила. – Ты мне все вправил. – Я быстро оделся и не сказал ей ни слова.

– Ты знаешь, надо было вначале языком поработать, а потом уже другим местом, – с большим знанием дела, сказала она. – А то можно и по физиономии схлопотать. – Продвинутая поэтесса оказалась. Больше мы не встречались ни разу, хотя она настойчиво звонила мне и назначала свидания. Но мне хватило одного раза. Вот такие посиделки у нас случались у Володи Зайцева.

А время летело стремительно.

Незаметно промелькнул еще год моей напряженной творческой жизни. И вот снова приблизился день моего рождения. Я интуитивно почувствовал, что время пролетело так быстро не случайно. И что теперь оно вновь замедлится, потому что должно было произойти нечто значительное, к чему я стремился все эти годы. Иначе время будет все убыстряться, и я уйду из жизни, так ничего не добившись.

Шестьдесят шесть лет я отметил в кругу семьи на даче. А на другой день пригласил в гости Петю Половникова, своего студенческого друга. Жена накрыла нам стол в пристройке. Поставила на стол бутылку коньяка. После дня рождения осталось много разной закуски. Петя Половников оценил ее старания.

– Две шестерки – хорошее число, – сказал он и поздравил меня с днем рождения. – Ты всегда отмечаешь день рождения на даче? – спросил он после того, как мы опрокинули по стопке.

– Так удобнее. Вся семья в это время на даче, – пояснил я.

– Что ж, это здорово! А главное – на свежем воздухе.

– Ты видел мою жену?

– У тебя видная жена.

– Но не высокая.

– Мал золотник да дорог! – резонно заметил Половников, повторив поговорку, которую много лет назад сказал о Вале мой отец.

– Раньше взгляну на нее и уже готов заниматься с ней любовью. А теперь целую в самые что ни на есть интимные места, чтобы пробудилась мужская сила.

– Ты думаешь, что один целуешь? – промолвил мой приятель. Из этой недосказанности я понял, что мой друг последовал моему примеру и что его, как и меня, ожидала долгая супружеская молодость.

Да, две шестерки – хороший возраст: уже не молодость, но далеко не старость. Встречи с Танечкой стали реже, но, как говорится, старый конь борозды не портит. Наверно, от того, что мы нежно любили друг друга, моя новая книга легко писалась.

А тут позвонил мне Щепкин Вячеслав Владимирович, друг Валерия Фриева. С ним я через Учителя и познакомился. Я в это время был в городе и работал над книгой.

– Виктор Степанович, – сказал в трубку Щепкин. – Я хочу приобрести у вас шесть книг «Михайло Ломоносова».

– Хорошо, приезжайте, – сказал я ему.

Мы договорились о встрече, и он появился, как мы условились, в семнадцать часов.

Выглядел он, несмотря на лысину, моложавым, бодрым и энергичным. А у меня в то время болел низ живота.

– Я куплю у вас шесть книжек. Они, наверно, дорого стоят?

– Нет, не дорого, – я уступил их ему по сто пятьдесят рублей. И тут, как обычно водится, зашел разговор о мужской силе.

– А я не могу встречаться более со своей женой, – сказал с горечью Щепкин.

– Чего так?

– Ей больно.

– Сколько же вам лет?

– Семьдесят три года.

– И вы сохранили мужскую силу? – поразился я.

– Да, сохранил. Но приходится медитировать и с помощью энергии света настраиваться на оргазм.

– Вот оно, как занимается любовью настоящий экстрасенс, – подумал я.

– Я женат четвертый раз, – продолжал говорить Вячеслав Владимирович, – И знаю, что это такое. Изменять же жене не хочу, потому что она сразу меня вычислит. Она у меня ясновидящая. Информацию сразу считывает.