Два лица
Шрифт:
— И что? По-моему, ты раздуваешь проблему из ничего, как обычно.
— Хьюго. Пять лет назад я был влюблен в свою сестру. — Флойд глубоко вздохнул, а Хейз, кажется, подавился алкоголем.
— Что? — он, как будто, остекленел. Уголки губ поплыли в разные стороны, а брови, наоборот, морщились, образуя над носом складку. Риелтор то ли хотел смеяться, то ли его внезапно начало подташнивать.
— И вот сейчас я снова ее вижу. Она так выросла, так поменялась, расцвела… Я думал, я пережил это, но… просто не могу, не могу находиться с ней рядом. Не могу, но чертовски этого хочу. Подойти, потрогать, прижать…
— Тебе нужен номер психолога. — Спокойно произнес Хьюго. — Теперь я понимаю, и для тебя на самом деле будет лучше найти съемное жилье.
— Не могу.
— И какое у таких отношений будущее? Очнись, любовник, вы кровные родственники. — Он спокойно сделал глоток из своего стакана и медленно вздохнул, косясь на своего извращенного друга.
— Это ничего не решает… Я не живу, я медленно горю. Посмотри, от меня скоро ничего не останется!
— А что, у нее кто-то есть?
— Нет… Я бы знал об этом.
— Ну конечно. — Хейз рассмеялся и с ухмылкой посмотрел на напарника.
— Это не выносимо… — голова Эда с грохотом упала на барную стойку.
— Ты больной, тебе просто нужно лечиться. В какой-то мере это болезнь. — Хьюго продолжал смеяться. В его взгляде читалась нотка отвращения, хотя он стремился это не показывать.
Не то что бы у этого человека были предрассудки, за то были непоколебимые моральные правила. Немного, но они были, и одно из таких правил запрещало иметь какие-либо романтические связи с родственниками. Всем нутром это для него казалось неприемлемым настолько, что мужчина испытывал крайнее отторжение и неприязнь, однако его друг, увлеченный своей проблемой не мог прочесть это на его лице. Музыка становилась все громче, бар наполнялся алкогольными испарениями, так как люди все прибывали и прибывали. Выпивка, расслабление, искусственная радость… здесь, в болоте, в котором люди топили свое горе и усталость, Эд чувствовал себя своим, можно сказать, неотъемлемой частью атмосферы. Здесь становилось легче, душащие мысли улетучивались и трансформировались, создавая окно для пустых отвлечений и накрученного счастья. Пустая, внутренняя болтовня с самим собой перерастала в странные, ничем не связанные вопли, что немного веселило, и одновременно смущало его друга. Тот с ухмылкой качал головой, то и дело поглядывая на часы — сильно задерживаться здесь они не имели право. Пусть Флойд и отоспится завтра, а вот он уже твердо решил для себя, что снова выйдет на работу.
Скучные летние звезды ложились на небо яркими пятнами, освещая путь в районах, где бывали перебои с электричеством, однако, в крупном городе таковых было очень мало. Теплый ветер гонял по обочинам легкий мусор, типа фантиков и оберток, которыми по утру займутся уборщики… мягкий свет горел практически во всех окнах, ибо весной люди ложились поздно, сдвигая свое привычное расписание на несколько часов в ночь. Тепло и долгое солнце становились сильными катализаторами людской активности, многие начинали гулять в темное время суток, а многие молодые люди и вовсе спать всего по несколько часов в день.
Эд что-то бурчал себе под нос, пока его друг, с самым недовольным лицом из всех возможных, нес его, перекинув костлявую, пьяную руку через свое плечо. Такси оказалось не вызвать, в столь поздний час заказные автомобили были нарасхват, и, к сожалению, они оба пили, а значит никто из них не мог сесть за руль, тем более младший, который с каждым шагом все больше и больше терял координацию. Объяснение пьяного топографического кретина о том, где живет его сестра, с легкостью вписалось бы в новый томик анекдотов, но Хьюго, из последних сил стараясь думать, все-таки решил попробовать привести несчастного домой, не бросать же его вот так, на улице? Оплачивать больничный в его планы совсем не входило, а ночью может быть крайне холодно. Переулки сменялись, один другим, вроде бы, заветный дом должен быть в двух кварталах от офиса, но сейчас казалось, что они блуждают кругами, от чего озадаченный риелтор злился еще больше. Единственное, что спасало положение — таблички с названиями улиц. Первый и, в общем-то, последний ориентир. Мужчина стиснул зубы и закатил глаза — ничто, что связано с Эдом не кончается хорошо, и этот день не исключение. Талантливый,
Нужный дом стоял, буквально, в тени от более крупного, имел темный двор, и ночью рассмотреть его было очень непросто, но, считая здания и направление переулка Хейз сумел-таки его разыскать. Как обычно, спасала логика и обычный подсчет. Его компаньон уже начинал дремать, мало того, что напился он, буквально, на неделю вперед, так еще и был крайне чувствителен к алкоголю. Нагло сунув руку в карман друга, Хьюго извлек оттуда ключи от домофона, открыл дверь подъезда и заволок несчастного во внутрь. По количеству почтовых ящиков в фойе было довольно просто определить этаж, ориентируясь на нужный, он тоже был немного пьян, так что голова работала крайне медленно и нестабильно. Оставалось всего лишь дождаться лифта и вверить сонного коллегу его столь знаменитой сестре. Если она еще не спит, конечно.
* * *
По теплой, ароматной ванной были небрежно раскиданы вещи. На некоторых из них красовались аккуратные заплатки, при чем пришиты они были столь уместно, что, можно было подумать — дизайнерский ход, а вовсе не неудачное падение. Капельки воды вытекали из крана и ударялись о воду — он определенно тек, но хозяйка дома явно не считала нужным об этом думать.
— Мой братец все еще на работе, да… или еще где, не знаю. Ну и славно, тишина в доме, надеюсь, он погуляет еще. — Девушка, лежа в ванной, подняла ногу и запрокинула ее на стену, а потом продолжила говорить в трубку: — нет, не уверенна, но он точно скоро съедет.
Поговорив еще пару минут, она закинула телефон в пустую раковину, и сосредоточенно начала изучать рисунки на кафельных плитках. Горячая вода приятно согревала, и даже немного жгла бледную кожу, отчего та ежилась, но улыбалась. Серая пена оседала на шее, кистях рук, оставляя толстый мыльный слой, однако девушке, кажется, это нравилось. Она жмурилась, закусывала нижнюю губу, и время от времени ее облизывала.
Скрипнула входная дверь, очень тихо, почти неслышно, но хозяйка тут же встрепенулась, и посмотрела в сторону двери:
— Эд, дай мне халат, я выйду! Просто протяни его. — Ответа не последовало. — Ты оглох? Сейчас же дай мне халат, я не могу выйти голой! Эд!! Ты специально что ли? — она привстала и прислушалась: в коридоре было тихое шевеление. — Где мой халат?!
Крайне недовольная, она вылезла из ванны, завернулась в большое, первое попавшееся полотенце, и немного выглянула из душевой, однако в коридоре царил полный мрак. Девушка прищурилась и начала всматриваться в темноту: — Эд?..
Происходило что-то не совсем понятное, в такие моменты она, наконец, вспоминала о своей безответственности, и в очередной раз дала себе слово запирать входную дверь к ночи. Наверное, проще было бы самой найти халат, а потом открыть дверь, однако слишком поздно уже об этом думать, винить себя она будет потом, когда вспомнит об этой ситуации. Странная дрожь прошла по мокрому телу, хозяйка вглядывалась во тьму и нервно сглатывала, а волнение усиливалось с каждой секундой. Почему он не отвечает? Что опять происходит?
В тот же момент в коридоре зажгли свет. Напротив входной двери стоял ее брат, а точнее висел, на плече у другого длинноволосого мужчины. Глаза рефлекторно расширились, а рот открылся, послышался тихий вопль: — Эд, ты пьян?
— Он скоро придет в норму, я думаю… — Ошарашенный Хьюго никогда не был в настолько глупом положении, он старался не смотреть на сестру своего друга, и пытался понять, куда пристроить его пьяную тушу. — Я его шеф, с работы, и я сейчас же уйду.
— Что происходит? — Девушка сделала пару шагов по направлению к мужчинам, но стала на мыльную воду, вытекающую из ванной комнаты, поскользнулась, и с громким треском приземлилась у ног пьяных коллег, разной степени адекватности. Эд, висевший на плече у Хейза, радостно вскрикнул, посмотрел под ноги и еле сумел сказать: — Вот это да… Хол, сестренка, ты чего лежишь тут? Устала что ли?