Два лика времени
Шрифт:
В полдень в комнату заглянула служанка, прикатившая столик на колесиках, уставленный вкусностями.
Алина объявила перерыв, собираясь пригласить к трапезе и меня.
– Художник подберет объедки, когда мы закончим, - заявил Мадр, - я не собираюсь сидеть с ним за одним столом.
Как мне хотелось раздавить ублюдка!
– Вы очень добры, тан, - вежливо сказал я, - но во время работы я не принимаю пищу. Отвлекает, знаете ли, вдохновению мешает.
– Тем лучше, - ответил неудачливый жених, запихивая в рот, булку с мясом. Дружки последовали его примеру. Алина почти ничего не ела, вид у нее был отсутствующий
На пустой желудок и впрямь думалось быстрее, и реакция была лучше. Я не собирался принимать пищу до того, как вернусь от Оша домой. В его "замке", быстрая реакция мне, скорее всего, ой, как понадобится! В школе у нас был спартанский год обучения, включающий различные испытания, в том числе, суточное голодание, безводная диета после приема соленой пищи, бег на длинные дистанции, прыжки, борьба и даже обучение навыкам владения древним оружием, стрельбой из лука, например. Мечом я владел неплохо, правда, до мастера мне было далеко.
К вечеру, завершив последние штрихи, я сказал: - Готово, уважаемые таны, можете полюбоваться.
Мои слова послужили сигналом. Трое уважаемых танов перекрыли выход и обнажили мечи.
– Что это значит?
– спросила Алина.
– Алина эс Бор, - торжественно возгласил один из них, Октар, - за смертельное оскорбление, нанесенное нашему товарищу, вы приговариваетесь к смерти.
– Какая чепуха!
– воскликнула девушка.
– Немедленно прекратите глупости и покиньте мой дом!
– Вы можете получить прощение, если немедленно принесете письменное извинение уважаемому тану Мадру, - продолжал внук воздухоплавателя, - и отдадитесь, нам троим, не покидая этой комнаты.
– Только троньте меня, и вас казнят, - сквозь зубы процедила девушка, - отец не простит! И Ош придет за вами.
– Причем тут мы?
– сказал Мадр, голос его сочился желчью.
– Вас убьет сумасшедший художник. Мы объявим, что поспешили на крики о помощи, а бедняга, - он с отвращением посмотрел на меня, - написав полотно, сошел с ума и ударил вас ножом. Вот этим самым, на рукоятке найдут отпечатки его пальцев, - он продемонстрировал большой кухонный тесак, - нам, естественно, придется его тоже прикончить. Мы будем скорбеть без меры и на вашей могиле прольем реки слез! Я не пожалею пару тысяч банов на шикарный венок. Уверяю, все так и будет, если не извинитесь.
– Я вас ненавижу!
Приятели переглянулись. Мадр пожал плечами.
– Пора кончать.
Я лихорадочно соображал, как лучше поступить, когда обратил внимание на едва заметную каемку двери в дальней стене. Схватив растерянную девушку за руку, я потащил ее туда. Дверь легко открылась. Я втолкнул Алину в полутемное помещение, и закрыл задвижку. Я понимал, что это ненадолго. Дверь выглядела слишком хлипкой, похоже, она была сделана из фанеры.
Я окинул комнату быстрым взглядом. Небольшое окошко выходит в безлюдный двор, кричи, не докричишься. Других дверей здесь не было.
– Какая я глупая!
– с горечью сказала Алина.
– Гнать их надо было сразу поганой метлой!
– Еще не поздно, - заметил я.
– Что, не поздно? Мы сейчас умрем.
– Охрану можно вызвать?
Она покачала головой и опустилась на широкий подоконник.
– Окно заделано наглухо, стекла толстые, не разбить.
– Да и прыгать высоковато, - заметил я, - можно ноги поломать.
Потолки в доме высокие, даром,
– Открывай, дорогая, - послышался голос Мадра, - или ты собираешься сначала отдаться этому простолюдину?
– Лучше с ним переспать, чем с таким потным вонючим каршем, как ты!
Дверь затрещала, удары посыпались один за другим. Какой был у меня выбор? Выбить окно, пробить капитальную кирпичную стену, чтобы выбраться на соседнюю лестницу? Где она, та лестница? Если за стеной тупик? Ни один из вариантов не подходил, а дверь вот-вот слетит с петель. Что лучше использовать, удар или парализатор? Не видя противника, можно промахнуться. Прибегнуть к экстрасенсорике? Вряд ли, таким образом, я смогу остановить нападающих, даже если они наложат полные штаны. Не те это люди. Сначала нашинкуют нас в капусту, потом будут думать, как переодеться и отмыться. Оставался еще один вариант, довольно рискованный. Тот, о котором упоминал Умник. Придется истратить всю энергию до капли, оставшись на ближайшее время практически без защиты. Суть в ментальном выплеске, действующем на кратковременную память. Я, конечно, не Умник, с его практически неограниченными возможностями. И энергетика не та. Но, по идее, память обо всем, что происходило в последние дни, должна быть частично, или полностью, стерта. Дверь затрещала, сорвалась и повисла на одной петле. Пора!
Сквозь образовавшуюся щель мне были видны все трое. Я выплеснул энергию, вложив в ментальный удар все, что у меня было. Противники замерли, стало тихо.
Я распахнул дверь, она сорвалась и с легким стуком упала на пол. Я поморщился, ну, почему остальные двери мощные, как в сейфе, а здесь сантиметровая фанера?
– Ты куда?
– испуганно спросила девушка.
– Нас убьют!
Я взял ее за руку.
– Не бойся, они смирные, - сказал я. Противники растерянно переглядывались. Двое все еще держали в руках мечи, только Мадр вложил оружие в ножны.
– Позвольте, уважаемые таны, - я решительно отодвинул плечом сначала одного, затем другого.
– Что здесь происходит?
– Октар растерянно смотрел на нас, наморщив лоб в безуспешной попытке что-либо понять.
Мозги у танов постепенно придут в порядок, а через день-два, к сожалению, практически полностью восстановится память. Все же, я не Умник, мои возможности довольно скромные. Но это будет потом, а сейчас мы, едва ли не бегом, поспешили прочь. Удалившись на приличное расстояние от комнатушки, едва не ставшей нашим склепом, мы свернули в боковой проход. Алина открыла одну из многочисленных дверей. В уютной комнате обнаружились удобные кресла, и столик, на котором я увидел большое блюдо с печеньем, графин с соком и стеклянные кружки. Девушка буквально упала в кресло.
– Здесь нас не найдут?
– поинтересовался я.
– Это моя комната, о ней, кроме отца, никто не знает.
Я устроился в соседнем кресле.
– Что это было?
– спросила она, обратив на меня пытливый взгляд.
– Что именно?
– Мне показалось, они все забыли.
Я пожал плечами.
– На свете много чудес, откуда их знать бедному художнику?
Она плеснула себе сока.
– Бедному художнику налить?
– я не стал отказываться. Мы, молча, пили вкусный сок.