Два мутанта
Шрифт:
— Куда рванул? — весело спросил Феникс, подхватывая падающее тело. — Это же самый настоящий побег! Был у меня один знакомый, который даже за мысль о побеге сделал бы из тебя отбивную. Но я сейчас добр. Потому, что сегодня может исполниться моя давняя мечта.
Продолжая говорить, Феникс хлопал Штыка по спине, помогая избавиться от воды в дыхательных путях, а потом снова дал напиться.
— Что тебе нужно от Крота? — едва шевеля распухшим языком, спросил Штык.
Получилось невнятно, но Феникс его понял.
— Не знаю почему, но с тобой хочется
Он засмеялся и потянулся всем телом. За грязным воротом куртки мелькнула красная поросль «паучьего пуха». Штыку стало не по себе.
— Не нужен мне весь хабар твоего Крота, успокойся. Мне нужен всего-навсего один небольшой артефакт. Раньше у меня был такой, но по воле судьбы мне пришлось с ним расстаться. Благодаря этому артефакту я смогу выбраться из Зоны и уехать куда-нибудь далеко.
— В Италию, — не без сарказма подсказал Штык. Язык на удивление быстро «отошел».
— Или в Испанию, — предпочел не замечать насмешку Феникс.
— А с чего ты взял, что у Крота этот артефакт есть?
— Я чувствую его, — неожиданно серьезным голосом сказал Феникс. — Боюсь, что не сумею тебе объяснить, как это, но… Он словно зовет меня. Мне даже кажется, что их у него несколько.
— Забавно, хоть и звучит, как хорошо выдержанный бред. Но зачем столько сложностей? — спросил Штык. — Можно пойти и просто попросить эту штуку. Купить, в коне концов. Или заслужить работой. По хозяйству помочь, с такой то силищей, раз плюнуть.
Феникс опять сделал вид, что не понимает иронии, и ответил серьезно:
— Да не отдаст он мне этот артефакт. И не продаст. Особенная это вещь. С последствиями.
— Загадками говоришь. И чем дальше — тем загадочней.
— Так и ты пока темнишь, — сказал Феникс, внимательно разглядывая своего пленника. — Ты ведь не сталкер. Как тебя сюда занесло?
— Ты тоже на сталкера не очень похож, — сказал Штык. — Иначе бы артефакт сам искал, а не пытался украсть.
— Верно, я не сталкер, — согласился Феникс. — Хотя Зону потопать пришлось.
Откуда-то со стороны озера покатился, играя с эхом, грохот автоматных очередей.
— И что, часто здесь такое? — как ни в чем не бывало, спросил Феникс.
— До твоего появления ни разу не было, — Штык просто перефразировал старую армейскую шутку, но Феникс сразу напрягся и с ожесточением в голосе сказал:
— Это все его рук дело. Хотя… какие у него там руки. Это он натравливает на меня всех мутантов в округе. Еще и дня не прошло, чтобы не пришлось убивать или спасаться бегством. Собаки, крысы, кровососы, псевдоплоть — каждый из них не просто нападает, как увидит. Они все целенаправленно идут за мной!
— Тебе все-таки следует показаться психиатру, — сказал Штык без тени иронии. — После красной плесени на груди, самую большую опасность для твоего организма представляет твоя навязчивая идея.
— Знаешь что, умник? — внезапно обиделся Феникс. — Самые лучшие речи у тебя получаются с кляпом во рту.
И сильно ударил его локтем в голову. От этого удара перед глазами у Штыка все куда-то поплыло. Заваливаясь на бок, он еще ощущал, как Феникс мгновенно затолкал ему кляп в рот, и, схватившись за веревочную петлю, потащил в ту сторону, откуда раздавались все более частые выстрелы. Забытый шлем, оказавшись на самом краю ветки, немного постоял, словно в раздумьях, а потом, «решившись», покатился вниз.
Феникс целеустремленно рвался в сторону лагеря «свободников». Строительство тяжелого плота перешло в разряд запасных планов. Ведь опыт подсказывал: там, где стреляют, всегда есть возможность получить что-нибудь в качестве трофея. Например, лодку.
41
Едва Ганс заорал от восторга, когда лодка с «долговцами» развернулась и попыталась уйти от большой волны, Буль прошлепал по лужам от попавшей в окно воды, и выбрался на платформу. Поэтому, примерно представляя, куда Хомяк может попробовать завести лодку, чтобы спрятаться от удара стихии, он видел, как почти неразличимая на фоне серой воды полупрозрачная скорлупка с людьми появилась недалеко от берега и тут же на веслах ушла в прибрежные камыши.
Хомяк остался жив, надежда увидеть живым Штыка тоже пока оставалась, а все остальное было уже неважным. Он собирался было пойти и немного подремать, как вдруг на берегу, где разбили свой лагерь «свободники», началась стрельба.
Ганс сперва вслушивался в редкие автоматные очереди, неуверенно улыбаясь, словно собирался улыбнуться и похвастать неведомо чем, потом вышел с биноклем на платформу и пытался что-то разглядеть сквозь прибрежные заросли, а когда осознал, что стрельба с каждой минутой только усиливается, потребовал от Буля найти еще одну лодку.
— Отвяжись, — ворчал Буль, пытаясь устроиться на кровати, — у нас тут не верфь. И не док. Нам много лодок не надо.
— Значит, сейчас хату вашу на плот пустим, — решительно сказал Ганс, немедленно хватаясь за длинную и широкую скамью. — Наши там смерть принимают, а я тут отдыхаю, да еще с пулеметом!
— Ну что сразу крушить-то? — всполошился Буль. — Сказал надо — значит найдем. Катамаран устроит?
Катамаран устроил полностью. Хранился он надутым и готовым к отплытию возле задней стороны дома, но был закрыт от ветра и воды щитом из досок. Его оставалось лишь немного подкачать и принести из кладовки весла.
— Ну, в добрый путь, — сказал Буль Гансу, который в это время пристраивал свой пулемет и коробки с патронами на небольшом настиле между баллонами. — А я немного посплю.
— Как — поспишь? — опешил Ганс. — А кто нас до берега между аномалиями поведет?
— Да будто я их знаю, эти аномалии ваши, — попробовал отвертеться Буль, но Ганс лишь качнул головой, и два мордоворота, что за все время не сказали и десятка слов, также молча схватили Буля за руки и заставили сползти с платформы на баллон катамарана.