Два одиночества
Шрифт:
А потом приговаривала, узнав, что тесть подал на развод:
– А я тебе говорила! Всегда надо сохранять тайну, а ты? Ты посмотри, во что превратилась! Стоптанные тапки, халаты. Вот он и ушёл, где интересней.
Таню хоть и обижала, но реакция матери была довольно привычной. И, может, она реально была права? Так что Таня всеми силами делала вид, что ей на седого охотника совершенно плевать.
Тот тоже не особо интересовался ни Таней, ни разложенными по шезлонгам телами. Хотя Таня, не будучи падкой на девушек, разглядывала их, любовалась. Одна другой краше. Вон та, в зелёном
А ей так не тяжело? Спину не ломит?
Таня не могла оторваться. Нет, ну это прям восьмое чудо света – как и размер. И как ходить с такой грудью? А на солнце она не растает? Ну или перегреется, взорвётся…
Когда китайская подделка Памелы заметила на себе взгляд, Таня потупилась и пошла к бару, делая вид, что она вовсе не в шоке.
Клубничный мохито был очень кстати. Солнце разгоралось, поднималось в зенит. Седовласый куда-то запропастился. Не утонул? Попивая коктейль и разглядывая отдыхающих, Таня посматривала на его лежак с оставленными вещами. Вдалеке мелькала белая точка. Видимо он.
– Отдыхаем? – на соседний лежак опустился тот самый старик из столовой.
– Угу… – Таня не знала, что делать, поэтому улыбалась.
Старик снял футболку и оголил дряблый живот с колосящимися сединами. Казалось, из него лезли белые червяки, и Таня решила, что даже искусственная дама была поприятней.
Старикан закинул мохнатые ноги, выпятил солнышку ветхую грудь. Ещё более волосатую. Там, в побелевших зарослях, что-то отчётливо шевелилось. Старик временами потирал грудь, но эта штука не прекращалась.
Он говорил, рассказывал бравые истории, не понимая, что он старик. Наконец, из нагрудных кустов показалась букашка, расправила крылья и улетела до того, как он успел её смахнуть.
– А ты, Танечка, тоже москвичка?
Надо было назваться какой-нибудь Юлей. Таня ненавидела, когда её называли Танечкой или Танюшкой. Даже обидное Танк было приятней. Так Таню дразнил одноклассник, который в итоге и познакомил её с будущим мужем. Вот удружил.
– Ну хорошо, Танюшка, подумай, во всём же есть плюсы, – мама их искала во всём кроме как в Тане, – у нас теперь Коленька есть. Ну а развод… да, неприятно. Но вот приведёшь себя в порядок, другого найдёшь.
Что-что, а Колю Таня за плюс никак не считала. В отдалении от сына ей всё проще было в этом себе признаваться. И как всё-таки хорошо, что поблизости не наблюдалось детей.
Наконец она сможет действительно отдохнуть от криков. Даже один день в неделю, отводившийся встрече с сыном, выматывал на шесть дней вперёд. Коля всегда был рядом с ней, в мыслях. Надо было думать о нём. Она – всё-таки мать! Вот зайдёт в магазин за хлебом, увидит яйцо с сюрпризом – надо купить. Посмотрит вечером фильм и на каждой сцене с непристойностями или руганью оглядывается – нет ли Коленьки рядом. Детям такое нельзя. Хотя Коля уже ругался похуже Тани на её третьем десятке.
Как-то он мучил соседскую кошку. Таня тем временем сёрфила в соцсетях, сидела на лавочке и забывала, что всё вокруг – происходящее с ней. Новости, шуточки, мемы – всё поглощало и успокаивало. Никаких детей, никакой ответственности, ничего.
– Да чтоб тебя! – Таня вскочила на крик старой соседки.
Она вскакивала при любом крике. Давно научилась: если кто-то начал ругаться – Коля тому виной. Ни одна драка в песочнице не обходилась без него. Ни один карапуз не мог просто поранить коленку – Коля его точно толкнул.
«Что блин ещё?!» – пронеслось в голове.
– Ах ты паршивец! Таня! Забери своего охламона! Муську мою пытался спалить! Ты бы его хоть врачу показала! Дурной он у тебя, ой ведь дурной!
Коля стоял с зажигалкой в руке, слушал соседские крики, потом со всей силы наступил старушке на ногу и закричал благим матом. Такие обороты использовал, картавя и шепелявя, что Таня в жизни не слышала.
Потом с мужем был целый скандал. Таня всё видела, настаивала, что Колю надо показать специалисту. Но муж был категорически против. В его семье психов не было. И Коля – настоящий пацан! Ну хулиганит немножко, кто ж такого не делал? А то чё, лучше было б, если бы он в куклы играл?
Лучше бы в куклы, думала Таня, но поделать ничего не могла.
– Да своди его тайно, – настаивала Маришка.
– Да как? У нас ДМС, он всё узнает.
– Ну так в бесплатную сходи, там, знаешь, тоже нормальные врачи есть. Или к частному обратитесь.
– Угу? Он все транзакции видит. В бесплатных надо указывать отца, как-нибудь точно раскроется.
Так вот Таня терпела, растила «настоящего пацана» и ужасалась.
– А я вот йогу люблю, – продолжал старикан. – Мне вот на сердечке операцию сделали, ну так – небольшую, не переживай.
Спасибо, что успокоили, а то так тяжко было это всё слышать!
– Ну так мне расхаживаться надо было, в себя приходить, так ведь мне моя инструктор специальные асаны дала, представляешь?
– Ммм… как интересно…
– Интересно? Да ну! Так, давай, покажу! – и дед вскочил на мохнатые ножки, принялся выкручиваться, попутно объяснять, что за поза и для чего нужна.
– Спасибо большое, постараюсь запомнить. Но что-то меня припекло – пойду.
– Да-да, давай Таня, ты, если забудешь, говори, я тебе видео запишу! А на солнце долго не надо – это ты правильно.
Пытаясь закатить обратно глаза, Таня вернулась в свой номер. А так хотелось ещё поплавать, поразлагаться на удобном шезлонге.
Видимо, не судьба.
Седовласый наконец-то вернулся, лёг загорать, а Таня с завистью поглядывала на него с балкона. Вот только мог бы и не курить.
Таня терпеть не могла запах дыма. Как бывший курильщик, она осуждала всех, кто так и не бросил. Сама она завязала из-за бывшего мужа, когда они ещё только встречались. Он строго-настрого запретил ей курить, а то что, с пепельницей целоваться? Хотя сам продолжал изводить по полпачки. Ещё любил дорогие сигары и время от времени брал старую трубку.