Два Петербурга. Мистический путеводитель
Шрифт:
«2) Остаток эзотерического ордена восточного послушания Семигановского под названием „Внутренняя (эзотерическая) церковь”. Руководят кружком священник Ларионов Сергей Дмитриевич и Киселев Борис Львович. У них ведутся лекционные занятия по истории оккультизма. Состава кружка не знаю».
«Ecclesia Esoterica», как они себя называли, собиралась по многим адресам: сначала у Василия Федоровича Гредингера на Кирочной, д. 48, кв. 28. Затем у Сверчкова, который также был «палачом» в ложе Мебиса, на Лермонтовском, д. 30, кв. 16. Затем у Киселева, который жил на 13-й Красноармейской, и еще по нескольким адресам, выяснить которые сегодня не представляется возможным.
Заседания состояли из лекций Киселева по истории мистических учений,
Астромов продолжал показания:
«3) Кружок Клочкова Григория Владимировича с антихристианским направлением. Он работает вместе с женой Патцнер. Знаю, что после ухода из ордена мартинистов у Клочкова бывал Трапицын с женой, который читал там лекции по истории буддизма».
Этот кружок собирался на набережной Фонтанки, дом 68, кв. 9.
Перечислил Астромов довольно объемный список, включив в него даже «масонов-одиночек», которые, понятно, к существовавшим ложам уже никакого отношения не имели. Судьба большинства перечисленных им людей была в той или иной степени печальна. Пожалуй, кроме одного человека.
Астромов показывал:
«Кружок доктора Барченко Александра Васильевича. В свое время он бывал в обществе „Сфинкс” и пытался с ним соединиться, но безуспешно. (…) Среди оккультистов Барченко не пользуется хорошей репутацией, так, например, могу указать на распространение им среди учеников рукописи, выдаваемой им за свою, которая есть не что иное, как плохой перевод с французского одной из книжек Элифаса Леви».
Астромов после отбытия ссылки переехал в город Гудауты Абхазской АССР, где устроился заведующим лабораторией местного табачного завода. 10 июля 1940 года он был вновь арестован по очередному масонскому делу, и его дальнейшая судьба неизвестна.
Оккультизм на службе ЧК
Александр Барченко родился в 1881 году в Ельце, в семье судьи. В 1898 году окончил петербургскую гимназию, затем поучился в нескольких университетах, но, так и не сумев нигде закончить полного курса, отправился в путешествие по России и миру «в качестве туриста, рабочего и матроса». Заехал он и в Индию, где увлекся мистикой. В 1909 году он возник в Боровичах Новгородской губернии, где, с разрешения местной полиции, давал «частные консультации». Затем Барченко зарабатывал написанием книг и статей для журналов, а после Октябрьского переворота внезапно получил приглашение работать в Институте мозга и высшей нервной деятельности, руководил которым профессор В. М. Бехтерев. Там он прижился, а 27 октября 1923 года и вовсе был оформлен в качестве ученого консультанта по итогам организованной им экспедиции в центр Кольского полуострова (в район Ловозера и Сейдозера), где он изучал явление «мереченья», похожее на массовый гипноз.
Сложно сказать, когда Барченко был посвящен, но известно, что в 1923 году он организовал эзотерическое общество «Единое трудовое братство», в которое позже входил, в том числе, видный чекист, один из самых активных создателей системы ГУЛАГа, Глеб Бокий.
В 1923 году Барченко вместе с женой жил в общежитии при Петроградском буддийском дацане (Приморский проспект, 91), которым тогда руководил Агван Доржиев. (Кстати, в своих показаниях Астромов указывал, что Наталья Барченко была весьма популярной гадалкой на Сенном рынке.) Именно в дацане Барченко узнал множество подробностей о Шамбале, идеальной стране в центре Гималаев. Среди учителей Барченко был и тибетец Нага Навен, являвшийся наместником Западного Тибета, ведший в СССР, втайне от Лхасы, переговоры с советским правительством. Он и еще несколько человек рассказывали Барченко, что лично были в Шамбале, и характеризовали ее как хранилище мистической культуры всей Азии.
В это же время Барченко, во время поездки в Москву, познакомился и с костромским крестьянином Михаилом Кругловым, искателем Беловодья, страны справедливости и истинного благочестия, которая находилась тоже где-то в восточном конце Азии.
Чтобы объединить столь разные воззрения и столь неодинаковых людей, Барченко и создал «Единое трудовое братство», одной из основных задач которого стала ориентация «на мистический центр Шамбалу и призванного вооружить опытом Древней Науки современное общество».
Стоит ли говорить, что под «современным обществом» имелось в виду общество советское, социалистическое. И эта деятельность весьма быстро нашла поддержку у чекистов, некоторые из которых даже состояли в самом обществе. Поняв, что дацан ему уже тесен, в конце 1923 года Барченко переселился на квартиру своих «братьев» по обществу, супругов Кондиайнов, на угол улицы Красных Зорь (ныне Каменноостровский проспект) и Малой Посадской, в дом 9/2.
Здесь все уже было серьезно. Элеонора Кондиайн рассказывала: «Мы жили одной семьей, или, вернее, коммуной. У нас все было общее. Мы, женщины, дежурили по хозяйству по очереди, по неделе. За столом часто разбирали поведение того или другого, его ошибки, дурные поступки. Вначале мне трудно было к этому привыкнуть, но, привыкнув, поняла, как это хорошо, какое получаешь облегчение, когда перед дружеским коллективом сознаешься в своем проступке…» Но не забывали в квартире на Малой Посадской и о мистической стороне жизни: «Делали мы и опыты по передаче коллективной мысли. Один раз мы произвели спиритический сеанс, устроили цепь вокруг легкого деревянного столика. Он (стол) сначала стукнул ножкой, потом поднялся, т(ак) ч(то) мы все вынуждены были встать и поднять руки до уровня головы. А. В. разомкнул цепь, и стол упал на пол на свои ножки».
Забавно, но Барченко объяснял явления, происходящие при спиритизме, всего лишь «электромагнитной цепью, которую образуют замкнутые руки участников», а продиктованные им слова считал плодами «коллективного подсознания».
В 1924 году он решил налаживать контакты с советским правительством и через знакомых чекистов отправил письмо главе ОГПУ и председателю ВСНХ Феликсу Дзержинскому.
Уже через несколько дней в Ленинград прибыл заведующий секретно-политическим отделом ОГПУ Яков Агранов, который встретился с Барченко. Он попросил того написать еще одно письмо, уже более подробное, для коллегии ОГПУ. В декабре 1924 года Барченко был вызван в столицу для доклада перед руководством ОГПУ. Вскоре при ОГПУ появилась секретная лаборатория нейроэнергетики, которую возглавил перебравшийся в Москву Барченко.
Одной из целей лаборатории было научиться телепатически читать мысли врагов. Способы для этого использовались любые: например, сохранились документы, по которым в эту лабораторию из Горно-Алтайского краеведческого музея было передано облачение шамана и особые предметы шаманского ритуала. Бокия, главный шифровальщик ОГПУ, в наиболее затруднительных случаях обращался к Барченко, и тот, по слухам, даже сумел раскрыть несколько иностранных шифров с помощью… вызова духов.
Но, впрочем, этим дело не ограничивалось: Барченко, используя свою магнетическую силу, пытался сплотить все мировые оккультные силы и поставить их на службу Третьему интернационалу. Заручившись поддержкой чекистов, он попытался исполнить и свою заветную мечту: организовать экспедицию в Шамбалу. Планировалось, что летом 1925 года, под видом паломников, чекисты попытаются проникнуть в один из каньонов Гималаев, где, по расчетам Барченко, и находилась Шамбала.
Деньги на экспедицию были выделены по распоряжению Дзержинского – это было около 100 тысяч рублей (около 600 000 долларов). Но все отменилось в самый последний момент: начальник разведки Трилиссер наложил свое вето, дал отрицательный отзыв нарком иностранных дел Чичерин, и, несмотря на поддержку Железного Феликса, про экспедицию пришлось забыть.