Два писаки

Щагольчин Александр Михайлович

В общем, наслушался я про Витька. Но на следующее лето я его опять встретил там же. И что вы думаете, без малейшего зазрения совести он здоровается и говорит, что все в порядке, работа идет, все остается в силе и я являюсь директором всего того незнамо чего. Он мне предоставляет кабинет, машину, секретаршу, и т.д, и т.п. Я просто промолчал от скромности, зная, что все это лажа. Хотя за это стоило набить морду, но за сроком давности, и с другой стороны он молодец, это надо же уметь так врать не краснея. Женат он действительно на москвичке, но с весны до осени промышляют здесь на юге родного Крыма. И по всей вероятности промысел не плохой.

Я сам видел, что он с женой и дочкой, тогда ей было семь лет, проживали в летнее время то на берегу как бомжи, то вдруг на какой-то

приличной даче.

И вот по прошествии 10 -12 лет на наш литературный сходняк приглашает наш руководитель двух профессоров-археологов-писателей, у которых в Москве огромные связи и они там нам могут печатать книги гораздо дешевле, а сюда на такое великое дело как русская литература они найдут спонсоров. А с ними юное дарование – писательница фантаст. В общем, нам руководитель такое рассказал об этих профессорах, что мы завтра будем как сыр в масле.

Мы с нетерпением ждали этих московских светил. И что вы думаете, заходит Витек с ним еще какой-то бородатый хмырь и повзрослевшая симпатичная дочь Витька. Я чуть со стула ни свалился.

Витек шикарно представился, и представляя своих коллег, даже глазом не моргнул. Он как всегда был спокоен. Он такое нес, что я не мог удержаться от смеха и чтобы не заржать, я позвал Эдика выйти на улицу.

– Ты, что здесь такие представители, а ты выйти. Да они горы могут свернуть с их возможностями.

Но я его все-таки выволок.

На улице я ржал как молодой жеребец. Эдик ни чего не мог понять

В киоске я взял по пиву, и только сделав несколько глотков успокоился.

– Ты, что вот из-за этого вытащил меня оттуда?!

Эдик был зол, но после моего рассказа мы ржали уже как два жеребца.

– Ну, что Эдик зайти рассказать нашей братии про этих профессоров-писателей.

– Ты, что не в коем, случае. Все так прекрасно и вдруг ты испортишь всем настроение. Так я никому этого и не рассказывал, Эдик тоже.

Мы, вдоволь насмеявшись, выпив пива, зашли в кафе уже серьезными.

Профессора рассказывали такие сказки о проектах в литературе, тем более русскоязычной на Украине. Наша братия была в восторге. Говорили они конечно грамотно, видно мужики начитанные. Они даже говорили о своих изданных книгах, и которые уже в наборе.

Но сами понимаете, не будут же они таскать свои книги с собой. У них кроме литературы, археология и группы студентов где-то на берегу, под водой и в горах. И не просто катер, а какой-то научный корабль со всем оборудованием, чтобы исследовать морское дно.

Да, Витек, конечно, поднялся на высокий уровень аферизма. Ни кто из нашей братии даже не заподозрил подвоха.

Я после того случая Витька не раз видел, то бомжующим на мысе, то занятым дельцом в городе,

Прилично одетым и при деньгах. После того случая прошло больше года.

Доброта, красота. Стараешься, стараешься, сколько людям добра делаешь. Я ведь настоящий поэт, член союза писателей, наставник молодежи, руководитель литературного объединения. Меня везде знают, уважают, в горисполкоме, в редакции, в доме культуры. Сколько хороших стихов написал о прославленном нашем городе, о прекрасных людях, живущих в нем как все было прекрасно. Но надо же появиться этому баламуту. Его вообще не поймешь, вроде с высшим образованием, а работает трактористом. Всю жизнь где-то шлялся, нигде места не нагреет. Вечно с какими-то дурацкими вопросами, то про каких-то философов, зачем они мне нужны, и почему я их должен знать, то про ямбы и хореи какие-то, зачем мне они, я и без них дошел до члена союза писателей. То стихи свои мы должны наизусть рассказывать, то чужие должны учить. Сам тараторит, что свои, что чужие. Вечно какие-то высказывания древней мудрости, то афоризмы какие-то. Как без него было спокойно и хорошо. Не зря говорят, заведется паршивая овца в стаде и все стадо баламутит. По его мнению, я плохо

пишу. Да кто он такой, что бы учить меня члена союза писателей, издавшего десять книг. Выдумал какую-то учебу, литературное просвещение.

Говорит, что мы все тут пишем на уровне седьмого класса. Да я как могу, так и пишу, всю жизнь так писал, и писать так же буду, зачем мне переучиваться, и не желаю я учиться. Выдумает всякую бредятину, для него какая-то Цветаева, Гумилев, Бальмонт, я про них и не слышал, а он орет, что они наравне с Маяковским, Блоком, Есениным. Этих я конечно знаю.

Есенин куда ни шло, а Маяковского разве прочитаешь, дыр да пыр пишет непонятно, что, а как Блок я и сам пишу, подумаешь. Исаковский ему, видите ли, не нравится, а по мне это гений, одна Катюша чего стоит. А этот не нормальный говорит, что он ее украл у кого-то. А, Дан приказ ему на запад, Это же, как гениально, а он высмеивает. Правда читает он всех этих Бродских, Высоцких заслушаешься, но они ведь запрещены были. Была бы моя воля я бы этих его Градских, Цоев, Тальковых опять запретил. То тарабарщина, то похабщина. А он опять свое:- Надо экспериментировать строфику какую-то, ритмику. Вроде взрослый мужик, а как современная молодежь, то не так, это не так. Да был я здесь лучше всех и останусь лучше всех, всех их переживу. Вон их, сколько здесь приходило и уходило, а я один остался. Я здесь вечный и через 200 лет мои книги читать будут, и гениальность моя не умрет. В поэзии я золотой самородок.

Сколько у меня знакомых деятелей в литературе и искусстве. Вот и сейчас веду переговоры с учеными из Москвы. Умнейшие люди, такого высокого уровня, преподают в университетах, знакомы с знаменитостями, даже на приемах у президента бывают. Говорят там за наш Крым горой, что бы у нас государственным русский язык был.

Эти ученые на летнее время приехали вести раскопки со своими студентами. Потом у них какие-то подводные археологические изыскания. Сами много пишут, книги издают, у них там собственная редакция и типография. Послушать таких людей одно удовольствие. А как они слушали мои стихи, а оценку, какую дали ого-го. А этот вечно с насмешками. А эта молоденькая симпатичная, а уже писатель – фантаст. Несколько книг издала даже за границей. Вот они по достоинству оценили мое творчество. Обещали спонсорскую помощь и по льготным ценам печатать наши книги. И все это благодаря мне. А он, что сделал? Даже книжки не одной нет. А кто его знает? Да ни кто. Так и исчезнет ни кому ненужный. А я на следующее заседание нашего литобъединения приведу ученых из Москвы. Вот он бы пусть попробовал. Смеяться и рассуждать все умеют, а самим что-нибудь сделать лень, да и не с их способностями. А ко мне как говорится на ловца и зверь бежит.

Как это получилось, что мы около библиотеки встретились. Везучий я, а все потому, что везде с добром, честностью и любовью.

Удивил я, конечно, всех, еще бы три таких личности привел в кафе на заседание нашего литобъединения. Все им доказал. Как все были восхищены. А как эти двое говорили, все заслушались и восхищались. Теперь мы будем печатать наши книги в Москве. Оказывается это довольно просто. У них везде знакомства, везде связи, свои фонды. Их люди постоянно курсируют по стране, поддерживая талантливых людей у которых нет средств. Этот Виктор, забыл как по отчеству, почти со всеми крымскими поэтами и писателями знаком, и профессоров из нашего педагогического гос. университета почти всех знает. Я их не знаю, а он знает. А эта молоденькая красавица такую ясно и за границей примут. А этот наш опять учудил. Мало, что сам ушел пиво пить, еще и Эдика за собой увел, ну разве не хамло. Моя бы воля я бы его, хотя я добрый, а они, небось, завидуют моему знакомству с такими людьми.

Глава VI

С одной стороны мне жалко нашего руководителя. Ему уже 74, а в литературе уровень 8го класса.

В 7м проходим ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест, верлибр, мужскую, женскую и т.д.

В четвертом синонимы, антонимы и на протяжении всего русского языка члены предложения.

У человека высшее образование, пишет более пятидесяти лет, а понятия обо всем этом, увы.