Два сфинкса
Шрифт:
Когда они подошли к полуразрушенному входу в пирамиду, Эриксо вместе с Ричардом проскользнули туда. В одном из коридоров молодая девушка нажала пружину и открыла дверь, скрытую в стене. Освещая себе путь факелом, они спустились по бесконечной лестнице и через вторую дверь проникли в длинную, слабо освещенную галерею, с нишами по бокам. Ричард узнал эту галерею. Несколько минут спустя, они очутились в круглой зале, где он и его спутник сложили вещи, привезенные ими из Александрии для раскопок. Там еще лежали в куче кирки, веревки и фонари, а рядом с ними,
– Что такое делается? Куда мы идем? Кто такая эта барышня, которая привела меня сюда и уверила, что мы выйдем из этой мышеловки? – вскричал профессор, подбегая к Ричарду.
Ричард хотел ответить, но нетерпеливая Эриксо на первом же слове лихорадочно перебила его.
– Вы поговорите после! Теперь же минуты дороги! – вскричала она, беря в углу шкатулку и пряча туда магический нож.
Затем она завернулась в темный плащ – и все двинулись в путь.
Лодка стояла на своем месте, и беглецы спустились в ней по каналу. Затем они прошли коридор и в небольшой зале увидели таинственного привратника, который сидел за столом и работал. Бэр и Ричард вздрогнули. Они думали, что все погибло, но Эриксо смело подошла к нему, прошептала несколько слов и показала кольцо, украшенное ослепительно блестевшим камнем.
Страж молча встал. Они прошли сначала коридор, затем узкое отверстие открылось – и все трое очутились снаружи, близ памятника, стоявшего между лап сфинкса.
Перед ними расстилалась пустыня. Хотя была еще ночь, но свежий ветер предвещал приближение утра.
– Наконец–то мы свободны! Но что мы будем теперь делать? – вскричал Ричард, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух.
– Прежде всего нам необходимо уйти отсюда и как можно скорей добраться до Александрии, – ответила Эриксо.
– Ты боишься, что Аменхотеп станет нас преследовать?
– Не сейчас! На него пал возвратный удар разрушенных чар и лишил его сознания. Но это бессилие быстро пройдет, и тогда я предпочла бы быть подальше от его рук!
Снова двинулись в путь. Но когда настал день, все трое почувствовали такое утомление, что должны были остановиться, чтобы хоть немного отдохнуть.
Сначала они молча лежали на земле, погруженные в свои мысли, но благодаря живости натуры, профессор скоро вернулся к практической деятельности.
– Послушайте, Леербах, и вы, любезная барышня – наша освободительница! Нам необходимо обсудить, как добраться до Александрии или хоть до Каира! – вскричал он, выпрямляясь. – Предприятие это нелегкое, во–первых, по причине наших костюмов, очень элегантных, конечно, для времен Амасиса, но слишком… воздушных для нашего времени. Кроме того, у меня нет ни гроша, и я полагаю, у вас не больше моего.
Тут в первый раз взглянул Ричард на свои плетеные сандалии, на свою примитивную тунику с короткими рукавами и несмотря на тяжелое положение, расхохотался. Одна Эриксо, с ног до головы закутанная в темный плащ, не выдавала своего костюма.
– Действительно, в таком костюме нас примут за сумасшедших и заберут. Относительно
– В денежном отношении я надеюсь вывести вас из затруднения, – с улыбкой заметила Эриксо. – Денег, правда, у меня нет, но есть несколько драгоценностей, которые я нарочно захватила и которые должны представлять из себя довольно солидный капитал.
Эриксо откинула плащ. Из под него брызнул целый каскад разноцветных огней, окружавший ее сверкающим ореолом и исходивший от обруча, украшавшего ее лоб, от ожерелья в пять рядов, от пояса и браслетов. Ричард и профессор, как очарованные, смотрели на эти древние драгоценности, чудной работы, украшенные баснословной цены камнями.
– Но на вас надето, если не царское, то княжеское состояние! – вскричал профессор. – Что за жемчуг! А эти изумрудные подвески, в виде груши, украшающие диадему и ожерелье, – ведь им нет цены!
– Это мало утешает меня! Признаюсь, я рассчитывала продать эти драгоценности, чтобы мы могли одеться и уехать из Египта.
– Для этого вполне достаточно кольца или одного подвеска. В настоящую же минуту я советую убрать это сокровище в шкатулку подальше от нескромных глаз, – заметил Бэр.
– Пожалуй, вы правы! – ответила Эриксо.
Сняв с себя драгоценности, она уложила их в шкатулку. Кольцо с великолепным сапфиром она подала профессору.
– Этого будет достаточно?
– Без сомнения! Если вы доверите мне кольцо, а также одолжите ваш плащ, я берусь сходить в Каир: кольцо продам, а нам куплю платье, считая в том числе и меня, если только вы позволите мне быть временно вашим должником.
– Вы меня обижаете подобным вопросом. Мы будем обязаны вам за громадную услугу, которую вы нам окажете. Только где же нам дожидаться вашего возвращения? Здесь, во рву, не особенно–то удобно.
– Досадно, что наши проводники исчезли с палаткой и со всеми припасами! – заметил Ричард, с глубоким вздохом.
– Они не могли нас дождаться! Я полагаю, что мы провели не менее двух недель в этой проклятой пирамиде. Но вот что я вам предложу: в прошлом году я принимал участие в производившихся здесь раскопках, и по этому случаю часто заходил в лачугу одного старика–феллаха, которая недалеко отсюда. По моей просьбе, старый Селим приютит вас до моего возвращения, и никто не увидит ни вас, ни драгоценной шкатулки.
Предложение было единодушно принято, и несколько часов спустя Ричард и Эриксо устроились в убогой хижине старика. Селим же отправился вместе с профессором в Каир, чтобы помочь нести оттуда покупки.
Когда профессор и феллах ушли, Ричард хотел было обсудить с Эриксо их будущую судьбу, но она была так утомлена и расстроена, что он счел необходимым дать ей немного отдохнуть и посоветовал уснуть, чтобы быть в состоянии продолжать путь, когда вернется Бэр.
– Нам ведь надо торопиться, так как, может быть, Аменхотеп уже пришел в себя, – прибавил он.