Два–в–одном (полностью)
Шрифт:
«Лин, ты можешь хоть мгновение посидеть тихо?!»— неожиданно порезался на внутреннем канале недовольный рык темного. Ой… мамочки… это что… он все слышал??!! Ептыть…
До утра я не доживу…
«Точно, все!»— ехидность в мыслях «крылатика» сочилась через край. — « И на перья можешь не рассчитывать, так и знай!»
«Ты… ты…»— возмущенно запыхтела я. — «Жадина ты и больше никто! Ща как уйду к Нису на ПМЖ, будешь знать!»
«Знаешь…» —задумчиво протянул Рэй. — «Он мне, конечно, брат, но своя шкура
«Ты это на что намекаешь?»— подозрительно уточняю. А то в самом деле, то ли обрадовался, то ли испугался. Но ответа я не получила, так как из-за поворота показался наш лагерь, в котором наблюдалось нездоровое оживление. На месте пернатых, я бы не ломилась напролом, а тихо и незаметно прокралась или обозначила свое присутствие издалека. Чтобы фора была. Но все эти мысли были мной тщательно заблокированы.
Хе-хе-хе, мелкая пакость иногда может заменить и большую свинью!
Как и предвиделось, основной темой переполоха оказались наши братцы-кролики. Верней, в их случае — братья-петухи. На орлов пока не тянут, да и взаимоотношение у них опять же самое то! «Крылатиков» подпустили поближе и… итог был закономерен. Оба отхватили по три подзатыльника и двухчасовую лекцию на тему дурости всех представителей пернатого племени, у которых ветер не в крыльях, а в голове и еще одном месте. Потому и влипают во всякие переделки, а бедному и несчастному начальнику охраны потом стой и красней, как мальчик, перед грозным начальством.
В общем, провинившихся ари'эллиров отправили спать на голодный желудок и даже не подпустили к светлому его обожаемую Киар. И почему меня это ну ни капли не расстраивает?! А проблему насыщения решить очень просто. Конечно, если ты являешься обладателем магического посоха. Но Рэю я в этом не признаюсь. Во всяком случае точно не сейчас. Я на него обижена.
Небо нависало над горами бездонным угольно-черным куполом, подмигивая огоньками звезд. Незнакомые созвездия притягивали взгляд, а сами звезды были яркими и крупными, как прожекторы. Они манили, завораживали, заставляли вспоминать, вспоминать, вспоминать… то, что хотелось забыть. Луны не наблюдалось, но все равно было на редкость светло.
Лагерь уже давно утих, наша охрана спала, светлая тоже прекратила наворачивать круги по лагерю, изображая из себя ангела мщения и возмущения. А то, что на ее пути подозрительно часто попадались особо крупные булыжники, о которые она с таким же завидным постоянством спотыкалась… кто ей офтальмолог? Под ноги надо смотреть, под ноги… А не на снявшего рубашку красавца-мага. Тоже мне, эксгибиционист выискался. Жарко ему, видите ли, стало. Теперь пусть не орет и не ругается, что водичка, которой ему вздумалось себя окатить, оказалась ледяной. В прямом смысле этого слова. Так что он сперва стукнулся макушкой об лед, а уж потом получил контрастный душ. И пусть радуется, что на этом все закончилось!
«Лин, я что-то не пойму. У кого из нас линька?!»— задумчиво выдал Рэй, отстраненно наблюдая за моими «шалостями». Нис тоже как-то подозрительно косился, но молчал. А что? Мы себе тихо сидим, никого не трогаем… Солнышко, вон, мило покоится за спиной… У кого какие претензии? Настроение у меня самое подходящее, давайте, высказывайтесь!
Только завещание сперва напишите…
«Слушай, ну чего ты злишься?»— наконец не выдержал темный. — «Что с тобой случилось?!»
«Что случилось, что случилось!»— передразнила его я. — «Жизнь не получилась! Вот что случилось!»
«Что? Какая жизнь?»— недоумение просвечивало все мысли насквозь. Он действительно не понимал.
«Моя!!!»— Возмущение выплеснулось девятым валом и ушло, оставив горькую обиду чувство потерянности и одиночества. — «Рэй, я… я домой хочу… мне страшно…»
Не знаю, как у меня это получилось, но я разрыдалась, поскуливая и подвывая от жалости к самой себе. «Крылатик» сперва ошарашено замер, а потом… весь мир потух, словно выключили картинку в телевизоре. Вокруг была темнота, теплая и убаюкивающая, мягко обволакивающая со всех сторон. Она окутывала, прогоняя страхи и тревоги. А где-то вдалеке нежный женский голос тихо выводи незамысловатую песенку:
Тихо, тихо, тихо, тихо, Дождь идет совсем неслышно И вода смывает лихо И поет нам еле слышно… Серебристый низкий серпик Море ласково оближет, И качнутся звезды нежно В тех глазах, что стали ближе. Просто тихое касанье, За окном все небо плачет… Просто сбитое дыханье, Это ничего не значит… Обниму тебя за плечи, Протяни навстречу руку. Пусть уходит этот вечер И возьмет с собой разлуку. Усмехнутся звезды нежно, Ляжет под ноги дорога. И пустой равниной снежной Вдруг замрет моя тревога. Дождь споет о сне, о счастье, Ветер даст свободу крыльям, Тихо отведет ненастье И разбавит небыль — былью. Ты и я, и дождь, и небо, Засыпай, моё ты счастье. Обниму тебя я крепко… Кто сказал, что дождь — ненастье?..Сон незаметно подкрался, накрывая огромным пуховым одеялом. И правда, завтра будет новый день… оставим беды и тревоги этому…
Как странно все-таки устроен мир. Тебе кажется, что ты уже все знаешь, четко определил цели и ценности. Но проходит всего мгновение — и вместо богатств ты оказываешься на куче бесполезного барахла, которое не имеет никакой ценности. А то, что было по-настоящему необходимо — выброшено куда-то на задворки.
Раньше мне казалось, что необходима только Сила — и весь мир будет твой. Сила и Власть. И из-за этой своей глупости пришлось Уйти, чтобы там, на изнанке мира понять, насколько это все… глупо. На самом деле надо просто жить в мире с самим собой, не терять семью и… воспоминания.
Прислонившись спиной к теплому, нагретому солнцем камню и запрокинув голову, я разглядывал созвездия. Одновременно чутко прислушиваясь к другому источнику тепла, живущему где-то в середине груди. На самом деле понять, где же именно обитает светлая, я не мог, но сейчас именно так ощущал ее присутствие. Как большой и теплый комок, согревающий как невесомое одеяло.
А в голове голос матери выводил колыбельную. Наверное единственную, которая запомнилась настолько четко. Помнится, еще до первой линьки меня сильно раздражало, когда мать приходила в нашу с Нисом комнату и пела колыбельную. Мне казалось, что я уже взрослый и столь… «детское» отношение раздражало и злило. Мама не обижалась. Она просто улыбалась и поправляла мне одеяло…