Двадцать и один год
Шрифт:
Смешанные чувства и мысли о предстоящем выборе не давали мне покоя. С одной стороны, предложение Ивана казалось мне спасательным кругом, особенно когда в очередной раз металлический голос коллектора спросил о выплате. С другой стороны, я понимала, что любое решение в такой ситуации несёт в себе не только облегчение моих непосредственных нужд, но и непредсказуемые последствия для всей моей семьи в будущем.
Мне нужно было учесть не только финансовую стабильность, которую могло предоставить брак с Иваном, но и эмоциональное благополучие моих детей, их восприятие другого мужчины…
Момент раздумий был наполнен тяжёлым ожиданием. Я пыталась прислушаться к своему внутреннему голосу, искать ответы в глубине
Я понимала, что моё решение изменит мою жизнь навсегда, в какую бы сторону я ни пошла.
Глава 15
Я сидела у окна, уткнувшись лицом в прохладное стекло, и вглядывалась в мерцающие огни на улице. Мои мысли крутились хаотичным калейдоскопом, казалось у меня в голове нарастает мой личный шторм, мое торнадо. Мои дети, моя семья, моя жизнь — всё это мелькало в моём воображении, создавая мозаику из сомнений и надежд. Как будто я вижу свое будущее под разными углами… И ни в одном из них я не счастлива. Потому что это тупик. Потому что я загнана в угол, я стою на коленях в каком-то адском раздрае. Выйти за Ивана – это переступить через себя, это стать женой не любимого человека. Мысль о поцелуях с ним вызывает тошноту. Но тогда дети будут счастливы и обеспечены…Мое завтра будет понятным. А…Женя…Женя — это утопия. Это нищета, это визиты в тюрьму, это вечная боль, это страдания и разлука, это старение у него на глазах с невозможностью быть счастливыми. Как он сказал «приезжай трахаться?» Черт бы его побрал!
Телефон внезапно ожил, разорвав покой вечера своим назойливым светом. Экран подмигнул мне, предвещая новое сообщение от Дикого. Моё сердце замерло на мгновение, когда я увидела его имя. Дух перехватило, сердце словно рухнуло вниз и поднялось к самому горлу. Пульс зашкалил и стало нечем дышать.
Я колебалась, рука невольно потянулась к телефону, но затем остановилась, словно в последний момент встретив невидимую стену сопротивления. Часть меня отчаянно хотела узнать, что он написал, возможно, в поисках объяснений или просто слов утешения. Но другая часть, более осторожная и уязвленная, боялась, что любые слова от него только усилят адскую бурю в моей душе.
Я отодвинула телефон подальше, как будто это могло помочь мне избежать искушения. Мне нужно было оставаться сильной, особенно сейчас, когда будущее моих детей казалось таким неопределённым. Но в тишине вечера, на фоне мерцающих огней за окном, мой взгляд всё равно возвращался к телефону, словно вопреки моей воле. Это сообщение могло изменить всё... или не изменить ничего. Стоит ли открывать ящик Пандоры, не зная, готова ли я столкнуться с тем, что из него вырвется?
Сердце сжимается в предвкушении и тревоге, когда я снова и снова вижу имя Дикого на экране. В глубине души я жажду узнать, что он хочет мне сказать, ведь каждое его сообщение раньше было для меня как лучик света в темноте. Но сейчас... Сейчас всё иначе. Возможно, это сообщение станет болезненным напоминанием о прошлом, которое мы оба пытаемся оставить позади.
Моя душа разрывается между желанием и страхом. Вспоминаю наши беседы, те моменты, когда казалось, что мир вокруг перестаёт существовать, и остаёмся только мы. Эти воспоминания бередят мою душу, заставляя задуматься о дикости чувств о бешеной страсти, которые я питала к Жене. Но сейчас, перед лицом неопределённости и борьбы за будущее моих детей, я понимаю, что не могу позволить прошлому определять моё настоящее.
Так многое изменилось с тех пор. Мои дети, моё сердце, моя жизнь – всё требует от меня решений, направленных на будущее, а не возвращения к тому, что было. Я должна быть крепкой защитой и опорой для своей семьи, особенно сейчас, когда я не знаю чем платить на этой неделе за занятия
Мои пальцы сжимали сотовый так крепко, словно я могла удержать наш разбитый мир в этих хрупких посланиях. Я так хотела прочесть это сообщение, меня трясло от этого желания, но одновременно боялась, что это станет очередным ударом, от которого я уже не смогу оправиться. Я и так чувствую себя избитой, растоптанной, размазанной.
Я с силой швырнула телефон на диван. Этот жест был полон отчаяния и безысходности. Разрыдалась беззвучно, так чтоб не разбудить детей. Сидя в полумраке, я обхватила колени руками, пытаясь собрать воедино осколки своего разбитого сердца. Этот момент нерешительности стал для меня испытанием, проверкой на прочность, которую я не знала, смогу ли выдержать.
Я так отчаянно искала покой, я жаждала вырвать из своего сердца того, кто никогда не сделает меня счастливой и не могла. Внутренняя борьба, разрывающая мою душу, казалась бесконечной. В этот момент я осознавала, что не смогу выбрать его, не имею права. Я прежде всего мать. Я больше не могу в омут с головой. Мне нельзя.
А потом меня ломает, выкручивает, швыряет на постель в судорогах рыданий. Хватаю проклятый сотовый телефон, сжимая изо всех сил дрожащими руками. Не могу не прочесть….Не могу! Не могу! Сердце колотится так сильно, что его биение заглушает в моих ушах все остальные звуки.
Наконец, я нахожу в себе силы нажать на экран и открыть сообщение от Жени. Его слова врываются на экран, словно живые, каждое из которых несёт в себе вес тысячи миров. И самое главное – это мой мир, заключенный в каждом его слове.
«Прости меня, Алена, за всё. Я должен был написать тебе раньше, но я жалкий конченый трус. Ты знаешь, я оказался здесь из-за ужасной ошибки. Я не убивал твоего мужа…Хотел. Да, я много раз хотел сломать ему все кости, но я не убивал его.
В камере произошла драка. Меня сильно избили и пацана, который лежал на нарах рядом. Он умер. Нас перепутали. Какое-то время была полная неразбериха, а у меня вышибло мозги. Я месяца два валялся то ли в коме то ли в каком-то сне. Ни хрена не помнил. Успели похоронить…знаю, что тело забрала. Потом когда все раскрылось…Я не написал тебе. Потому что в той драке, Алена… в той драке это я убил того парня. Он пошел на меня с ножом…На адвоката не было, ни черта не было. Мне впаяли по самые не хочу. Вот так. Теперь мотать пятнашку. Просить тебя ждать…приезжать, заботиться обо мне….Это так мелочно, эгоистично, паршиво. Свободна ты, Алена. Не держу. Все кончено. Пятнадцать слишком много и кто знает, выйду ли вообще. Тут не спокойно…есть риск еще кому-то свернуть шею. Живи без меня…Люблю тебя. Адски люблю, Алена. Ни одну женщину так никогда. Все. Живи. Детей люби за двоих. Прощай!»
Каждое слово Жени проникает в моё сердце, вызывая поток слёз, которые начинают неудержимо катиться по моим щекам. Эта история, это признание... Они переворачивают моё понимание всего, что произошло. Как я могла так легко отвергнуть его, не попытавшись узнать правду? Целый год он страдал в одиночестве, терзаемый несправедливостью и муками совести, в то время как я пыталась забыть... Пыталась жить дальше. Переписывалась с Диким…И даже влюбилась. Пусть этот Дикий и был моим Женей. Но я этого не знала.
Слёзы продолжают неумолимо струиться по моему лицу. Сердце как будто разорвано на части, оно не просто болит, его выкореживает. Теперь, зная правду, я осознаю, насколько сложным и мучительным был путь Жени. Но как мне поступить теперь, когда моё собственное будущее и будущее моих детей это неизвестность и финансовая яма?
И снова мысли о Жене… я не знаю, что ему ответить. Прочла и не знаю. Потому что у меня нет ответов.
Всё это время он боролся один, окружённый стенами тюрьмы и невидимыми стенами своего отчаяния. Без меня…без поддержки, без кого-либо рядом. Иры тоже теперь нет.