Двадцать лет спустя (изд. 1957г.)
Шрифт:
Слух о том, что король собирался выехать в эту ночь из Парижа, распространился не без причины: десять или двенадцать человек были посвящены в эту тайну с шести часов вечера, и, как они ни были осторожны, им не удалось скрыть своих приготовлений к отъезду. Кроме того, у каждого из них было несколько близких людей; а так как ни один из отъезжавших не сомневался, что королева покидает Париж с самыми мстительными замыслами, то каждый предупредил своих друзей или родственников. Поэтому слух об отъезде облетел город с быстротой молнии.
Первою вслед за каретой королевы приехала карета принца; в пей находились г-н Конде с супругой и вдовствующая принцесса, его мать. Их обеих разбудили среди ночи, и они не знали, в чем дело.
Во второй карете были герцог Орлеанский, герцогиня, их дочь и аббат Ла Ривьер, неразлучный фаворит и ближайший советник герцога.
В третьей, наконец, прибыли г-н де Лонгвиль и принц Конти, зять и брат принца Конде. Они подошли к карете короля и королевы и приветствовали ее величество.
Королева заглянула в карету, дверцы которой остались открыты, и убедилась, что она пуста.
— А где же госпожа де Лонгвиль? — спросила она.
— В самом деле, где же моя сестра? — спросил принц Конде.
— Герцогиня нездорова, ваше величество, — ответил герцог де Лонгвиль, — и поручила мне принести ее извинения вашему величеству.
Анна бросила быстрый взгляд на Мазарини, который ответил ей едва заметным кивком.
— Что вы на это скажете? — спросила королева.
— Скажу, что она осталась заложницей у парижан, — ответил кардинал.
— Почему она не приехала? — тихо спросил принц у брата.
— Молчи! — ответил тот. — У нее, наверное, есть на то основания.
— Она губит нас, — сказал принц.
— Она нас спасет, — ответил Конти.
Кареты подъезжали одна за другой. Маршал де Ла Мельере, маршал Вильруа, Гито, Вилькье, Коменж съехались одновременно; явились также и оба мушкетера, ведя на поводу лошадей д'Артаньяна и Портоса. Последние тотчас же сели на коней. Кучер Портоса сменил д'Артаньяна на козлах королевской кареты, а Мушкетон занял его место и, по известной читателю причине, правил стоя, подобно древнему Автомедону. *
Королева, которую все время отвлекали разные мелочи, искала глазами д'Артаньяна, но гасконец, со свойственной ему предусмотрительностью, уже скрылся в толпе.
— Отправимся вперед, — сказал он Портосу, — и запасемся хорошим помещением в Сен-Жермене, потому что никто о нас не позаботится. Я очень устал.
— А меня страшно клонит ко сну, — ответил Портос. — И подумать только, что дело обошлось без малейшей стычки. Право, эти парижане просто дураки.
— Лучше сказать, что мы ловко провели их, — сказал д'Артаньян.
— Пожалуй.
— А как ваша рука?
— Лучше. Но как вы думаете, теперь они от нас не ускользнут?
— Кто?
— Ваш чин и мой титул?
— Думаю, что нет, готов даже поручиться за это. Впрочем, если о нас забудут, я напомню.
— Я слышу голос королевы, — сказал Портос. — Она, кажется, хочет ехать верхом.
— О, ей, может быть, и очень хочется, но только…
— Что?
— Кардинал не захочет. Господа, — продолжал д'Артаньян, обращаясь к двум мушкетерам, — сопровождайте карету королевы и не отходите от дверец. А мы поедем вперед подготовить помещение.
И д'Артаньян поскакал вместе с Портосом в Сен-Жермен.
— Едемте, господа! — сказала королева.
Карета королевы тронулась, а за нею потянулись остальные экипажи и более пятидесяти всадников.
В Сен-Жермен прибыли без всяких происшествий. Выходя из кареты, королева увидала стоявшего у подножки принца Конде, который, сняв шляпу, протянул ей Руку.
— Какой сюрприз ожидает парижан завтра утром! — сказала Анна Австрийская, и лицо ее так и сияло.
— Это война, — ответил принц.
— Ну что ж, война так война. Разве победитель при Рокруа, Нордлингене и Лансе не с нами?
Принц поклонился в знак благодарности.
Было три часа ночи. Королева первая вошла в замок; все последовали за нею. В ее свите было около двухсот человек.
— Господа, — сказала, смеясь, королева, — располагайтесь в замке, он просторен, места хватит на всех. Только нас сюда не ждали, и мне сообщили сейчас, что здесь всего три кровати; одна для короля, другая для меня…
— А третья для Мазарини, — тихонько заметил принц.
— Значит, мне придется спать на полу? — спросил Гастон Орлеанский с беспокойной улыбкой.
— Нет, монсеньер, — отвечал Мазарини, — третья кровать предназначена вашему высочеству.
— А вы? — спросил принц.
— Я совсем не лягу, — сказал Мазарини, — я должен работать.
Гастон велел указать ему, где комната с кроватью, нисколько не заботясь о том, где и как поместятся его жена и дочь.
— Ну а я все-таки лягу, — сказал д'Артаньян. — Пойдемте со мной, Портос.
Портос пошел за д'Артаньяном, как всегда полагаясь на изобретательность своего друга.
Они шли рядом по замковой площадке. Портос с недоумением глядел на д'Артаньяна, который высчитывал что-то на пальцах.
— Четыреста штук по пистолю за каждую, это составляет четыреста пистолей.
— Да, — сказал Портос, — четыреста; но откуда возьмутся эти четыреста пистолей?