Двадцать отражений лжи
Шрифт:
Наконец ступеньки закончились, и фонарик сейчас же погас. Я часто заморгала, но через секунду поняла, что слабого свечения аварийных маячков на низком потолке мне вполне достаточно, чтобы немного ориентироваться.
В меня полетел какой-то сверток, чувствительно ударив по груди.
— Переодевайтесь! — резко бросил мужчина. Перемычка между браслетами вибронаручников снова со щелчком раскрылась, освобождая руки.
Я подняла упавший сверток и обнаружила, что это мешок. В нем нашлись брюки, рубашка и куртка. Повертев в руках рубашку, я поинтересовалась:
— Где именно? Вы
— Вы сделаете все, что я потребую. А раздеть вас следовало еще в прошлый раз, отправив в утилизатор весь ваш туалет вместе с навешанными на него жучками.
— Вы что, в самом деле заставите приличную девушку раздеться до нижнего белья?
— Мне все равно, какого сорта вы девушка. И никто не говорил, что раздеваться вы будете только до него.
— Нет! — рявкнула я, выходя из образа, неожиданно обнаружив в мешке запечатанную упаковку с комплектом белья.
— Да! — рявкнул он в ответ — и куда внушительнее. — Шевелитесь, если не хотите, чтобы вам свернули шею.
— Предполагалось, что я нужна вам живой.
— Это было вчера, — равнодушно сообщил похититель. — Сегодня игра может себя не оправдать.
— Игра… — я решительно повернулась к нему спиной, проявляя чудеса ловкости, чтобы этому эхлами драному придурку не на что было пялиться.
Слишком свободная одежда болталась на мне мешком, брюки и вовсе волоклись по полу. Не знаю, с кого это сняли, но этот «кто-то» явно был мужчиной. Со всеми вытекающими. Спасибо, хоть белье оказалось женским и по размеру (глазомер у него хороший, что не утешает).
Ко всему этому прилагались сапоги, причем настолько не того размера, что стоило удивляться, как я из них не выпала после первого же шага.
— Ну?! Теперь вы довольны? — я демонстративно развела руки.
— Нет. Но это поправимо, — он прошел мимо меня. — Вперед! И если я заподозрю, что вы смогли припрятать хоть один жучок…
Окончание фразы угрожающе повисло в воздухе. Я заправила штанины в сапоги, машинально пробежалась пальцами по застежке короткой куртки и медленно двинулась за похитителем, нахмурившись от внезапно нахлынувшего ощущения чего-то до боли знакомого. Он тем временем достал из кармана квадратный брелок и выстучал какой-то код. Впереди вспыхнул зеленый огонек и послышался едва различимый шорох — разблокировался люк, закрывающий технические шахты.
— Полезайте! — в который уже раз скомандовали мне. Пригнувшись, я протиснулась внутрь узкого прохода и зашагала вперед. Настроение портилось с каждым шагом все больше. Ему известны коды доступа общественных систем. Прекрасно.
Ладно, пора признать, что на простое и незамысловатое дело о маньяке можно уже не надеяться. Если он и псих, то сдвинут не на мне. А вот версия о наемнике хорошо организованной группы, которой зачем-то нужны мои научные таланты, приобретает все более реальный вид. Приснопамятные письма придают всему этому совсем мрачные перспективы — искать-то будут обыкновенного психа-одиночку, и на Мерре, а не преступный синдикат на другом конце галактики. Изящное решение — поаплодировала бы автору сценария, не касайся он меня лично.
Узкие коридоры, рассчитанные на ремонтных роботов, резво бежали вперед, заставляя сгибаться в три погибели. Куда мы движемся, было ясно — космопорт, что же еще. На Мерре мало больших городов, все они находятся под протекторатом одного Управления полиции и спрятать там кого-либо, находящегося на его особом контроле, слишком сложно. А, поскольку любое такси оснащено камерами, имеющими прямую связь с полицейскими каналами галасети, как, впрочем, и большинство частных гравилетов, очевидно, что идти к воротам в большой космос придется пешком, сколько бы времени это ни заняло.
Интересно, сам «маньяк» понимает, что к таким же выводам пришла полиция? И космопорт окажется обложенным со всех сторон в первую очередь?…
Или он полагает, что, если его не успели «откатать», ему ничего не грозит? Вообще-то в некотором смысле это так и есть: нет полностью снятой биометрии — и эффективность розыскных мероприятий в любом современном городе, где внешность сменить так же легко, как и одежду, снижается на три четверти. Подтверждая мою мысль, под случайным лучом аварийного маячка на груди мужчины блеснул характерной искрой небольшой кругляш на ремешке — амулет для изменения внешности. Соланских кустарей-псионов, без сомнения. Долго такая штучка не живет — слишком много на качественные иллюзии идет энергии, столько в амулет не впихнешь, но зато для кратковременного использования она идеальна.
Одним эйра известно, скольких проблем лишилось бы наше общество, если бы коренное население Империи наполовину не состояло из псионов самого разного пошиба — от плохоньких телепатов и прорицателей, способных разве что узнать, где жена прячет заначку, до пирокинетиков, могущих спалить полпланеты одним движением руки… Начиная от этих самых амулетов и до Корпуса включительно, из псионов и состоящего. Собственно, опасен Великий и Ужасный именно своим кадровым составом: нет ничего страшнее солдата-псиона силового профиля в экзоброне и с оружием новейшего поколения. Или политика-телепата, а то и эмпата, способного вертеть собеседником, как ему угодно, внушая любые эмоции и читая мысли.
Заметив мой взгляд, мужчина быстро спрятал выбившийся ремешок под рубашку и застегнул ворот.
— Идите быстрее! — раздраженно рыкнул он, подталкивая меня в пятую точку.
Я на секунду прикрыла глаза, едва удерживаясь, чтобы не рявкнуть в ответ или хотя бы как следует дать по рукам, и через силу улыбнулась. Противника следовало если не заболтать, то потянуть время — определенно. Все мы рано или поздно забываемся и становимся неосторожны в словах, главное — не давать собеседнику задуматься.
— Раз уж нам, как я понимаю, предстоит длительное общение, могу я хотя бы узнать, как к вам обращаться?
— Правильно понимаете. Поэтому можете дать мне любое имя сами, мне все равно.
Кто бы сомневался.
— У меня почти отсутствует воображение. Может, лучше вы сами?…
— У вас будет масса времени подумать. Шевелитесь! — отрезал он, пресекая все разговоры.
Коридоры становились все уже и теснее. Стены и низкий потолок сливались в одно темное, совершенно однородное пространство, а красноватые блики аварийных маячков возникали все реже и реже.