Двадцатый - расчет окончен

Рощин Валерий Георгиевич

– Негусто, – проворчал Симон, рассмотрев сначала муж­чину и женщину, запечатленных среди могильных плит и среди случайных прохожих, а затем пе­реключившись на изучение составленных по словесным описаниям лиц.

Подошедший сзади разведчик подключился к изучению и через минуту заключил:

– Качество не ахти. Но это лучше, чем ничего.

– Значит, так, – подытожил глава контрразведки, – пусть ваши люди побеседуют с сотрудниками парижских аэропортов, куда при­бывают рейсы из России. Пусть побывают в тех отелях, где хотя бы на первое время останавливались эти двое русских, а так же в обяза­тельном порядке проверят

иностранных клиентов фирм, сдающих на­прокат автомо­били. Одним словом, попытайтесь добыть о них по­больше информа­ции.

– Мои люди уже этим занимаются, – уверил толстяк.

– И последнее… – начальник Отдела вновь пристально по­смот­рел на подчинен­ного, чья служба оказалась нерасторопной: – Что вами пред­принято во Франции для восстановления потерянного кон­такта с двумя русскими аген­тами?

Тот воодушевился:

– В Париж дополнительно стянуто больше сотни наших людей.

Колт поспешил напомнить:

– Не забывайте, резервная встреча состоится где угодно, кроме Парижа – это аксиома.

– Безусловно. Я помню об этом. Все магистрали, ведущие из сто­лицы Франции, уже взяты под контроль. Наши люди находятся в аэ­ропор­тах и дежурят на всех вокзалах день и ночь.

– Что ж, смотрите, любезный, – прищурив колючие глаза, ус­мех­нулся Си­мон Ван Клайв, – даю вашей службе возможность реаби­ли­тироваться. А уж для вас эта возможность, поверьте, станет по­след­ним шансом.

Глава первая

Париж – Орли – Орлеан – Вьерзон – Виши. 2–3 сентября

От форштевня пришлось отцепиться и энергично грести к берегу, когда сзади появились огни двух патрульных катеров. Вероятно, по­дошли они, по пути обшаривая прожекторами темную воду, от цен­тральных районов Парижа, где имелось множество причалов. Теперь же один из них обследовал акваторию напротив маяка, а второй пус­тился дого­нять яхту…

К этому времени парусное судно оттащило двух беглецов от тра­верза плавучего клуба километра на полтора-два. В этом месте Сена сужалась метров до двухсот, и вскоре беглецы ока­зались у берега. Ка­тер настиг яхту, едва Артур успел помочь спутнице выбраться на низ­кую гранитную плиту.

– На кого мы похожи!.. – совершенно запыхавшись, посетовала она слабым голосом.

Но он уже тянул ее прочь от реки:

– Нормально для пьяных туристов из России! Потом займемся прикидом!..

– Господи, ну дайте же мне хотя бы надеть туфли! – взмолилась Ольга, пытаясь удержать равновесие.

Дорохов терпеливо дождался, покуда на­сквозь промокшие туфли не окажутся на ее ножках и, торопливо ув­лек от парапета набереж­ной…

На самой окраине Парижа берег Сены не выглядел столь пре­зен­табельно, как напротив двух островов – исторических центров го­рода. Ни белых подсвеченных фасадов на фоне черного неба; ни бес­конеч­ных рядов желтых фонарей на столбах. Лишь скромная не­оно­вая вы­веска какого-то магазинчика мигала в робком одиноче­стве че­рез до­рогу.

Перебежав проезжую часть, они юркнули в примыкающий к на­бережной переулок; быстрым шагом преодолевая небольшой подъем, пересекли еще две улочки. Свернули влево… Плутали какими-то дворами, пока не набрели на тихий закрытый скверик, окружен­ный спящими домами.

– Больше не могу, Антон… – упала Ольга на скамейку. – Прошу вас, дайте мне от­дышаться…

– Хорошо.

Посидим минут десять, – смилостивился тот.

Она и в самом деле задыхалась от постоянной гонки, растратив последние силы в воде. Вдобавок дрожала от холода – мокрое платье не по­зволяло согреться.

Усевшись рядом, Дорохов достал из кармана дамскую сумочку, вы­тряхнул из нее остатки воды, протянул хозяйке. Затем набросил ей на плечи свой пиджак, хотя толку с этого было немного – с пиджака все еще капало. И, припоминая на­ставления преподавате­лей учебного Центра, сказал:

– Сейчас необходимо воспользоваться любым транспортом и сдернуть отсюда. Они обязательно прочешут в ближайшие часы все прилегающие к набережной кварталы. А к утру возьмутся и за другие районы…

Но вместо трепетного ответа, вдруг услышал во­прос:

– Послушайте… Как вас зовут на самом деле?

– Артур. А вас?

– Хорошее имя – Артур. Мужественное… А я Ирина.

– Тоже ничего – красивое. Очень приятно. Кстати, не мешало бы согласно легенде перейти на «ты».

Кажется, она улыбнулась. Улыбка вышла вымученной, но в го­лосе уже не звучали безнадежность со страхом:

– Что ж, давай, раз того требует легенда наших отношений.

Немного отдохнув и восстановив дыхание, они на­правились дальше – искать не слишком оживленную улочку с тем, чтобы пой­мать такси и умчаться подальше от холодной и осточер­тевшей реки…

И спустя четверть часа парочка сидела в уютном и теп­лом салоне большого автомобиля, плавно несшего их по ночному Па­рижу на юг – в сторону аэропорта Орли. Девушка долго не могла согреться, дро­жала и прижималась к мо­лодому человеку. А тот, достав из бумаж­ника несколько сотенных купюр, незаметно и тщательно вытирал их о си­денье, разглаживал и сушил…

Из машины они вышли слегка обсохшими, хотя влажное бордо­вое платье Ольги все еще основательно прилипало к стройной фи­гуре.

– Иди к автоматической камере хранения, – шепнула она, войдя в огромный аэровокзал, имеющий в плане круглую форму, – номер ячейки и шифр помнишь?

– Помню.

– Возьми два последних комплекта документов – и твой, и мой. Но промокший, не оставляй – он пригодится нам для аренды ма­шины. Потом встретимся на втором этаже возле бутика мужской и женской одежды. Договорились?

– Не вопрос…

* * *

Через час они снова ехали на такси на юг по трассе «Париж-Ту­луза». Таксист с легкостью согласился подвезти их до Орлеана за пару лишних сотен евро. Включив негромкую музыку, он гнал на ста двадцати; навстречу летело ровное полотно шоссе; пассажиры на зад­нем сиденье молчали…

Да, молчали, поминутно восстанавливая в памяти предыду­щий вечер, едва не закончившийся полным провалом. Обоим было что вспом­нить…

В бутике международного аэропорта Ирина провела рекордно короткое для женщины время – всего двадцать минут. Набрав полные руки покупок, торопливо направилась в примерочную кабинку, где, пере­одевшись и причесавшись, стала совершенно другой девушкой. Те­перь на ней были дорогие голубые джинсы, серо-голубая коф­точка, короткая кожаная куртка. На лице – модные темные очки. Она даже мужественно решилась избавиться от симпатичной дамской сумочки, почти не пострадавшей от купания – рассовав по карманам куртки ее содержимое, упрятала крохотный ридикюль в пакет со старыми ве­щами.