Дважды рождённый
Шрифт:
Когда подали вагоны, мы проводили прадеда до его купе и там распрощались. Верочка тоже расплакалась и расцеловала Всеволода Никитича, А мы обнялись, точнее он обнял меня, а потом пожали друг другу руки. Ещё посидели и поговорили с ним перед отправлением и вышли на перрон, когда поезд стал готовиться к отправлению и пристыковали почтовые вагоны. На перроне мы стояли,
По дороге домой, мы заехали в магазины и попросили водителя немного подождать, пока Верочка купит продуктов. Пришлось ждать минут двадцать, так как она набрала много всего. Надо будет не забыть решить и этот вопрос. Не дело, что в городке простого хлеба не купишь, не говоря о других продуктах, а до города по бездорожью не набегаешься.
Вечеряли уже только в своем маленьком кругу. Жаль, что прадед уехал. Понравился он мне, и было с кем поговорить и послушать про интересную мне довоенную жизнь. Про Москву, о которой я не так много знал, особенно о тех годах. Но у него своя жизнь и школьники, раз он не ушел на давно заслуженную пенсию и продолжает их обучать.
Но к ним в Москву меня не очень тянет, не место мне в столице, где куда не плюнь попадёшь в легальных западных шпионов. А ещё больше, сочувствующих им среди номенклатурной шушеры. Они-то готовы продаться в любой момент и недорого. В данный момент они управляют государственной корпорацией Советский Союз, и имеют с этого свои бонусы. Но это лишь малая часть того, что можно получать, будучи единоличным собственником свечного заводика, подумал я, вспоминая классику. «Взалкал отец Фёдор. Захотелось ему богатства».
А разве только со служителем культа возможна такая метаморфоза? Служители нового коммунистического культа тоже взалкали, и дружно торят дорогу в светлое для них капиталистическое завтра. Правда и не подозревают, что далеко не всем придется его увидеть воочию, так как отстрел конкурентов в 90-х устроят знатный. А выживут только крысиные короли, которых впоследствии благозвучно назовут олигархами. Но вот самому соваться в эту банку, мне совершенно не хочется. Мы пойдём другим путем, моя задача сократить номенклатурный слой до минимума, чтобы остатки легко можно было смахнуть в мусорное ведро. И ОГАС, способствующая сокращению их рядов, в будущем один из таких инструментов.
Запросто власть над рычагами управления страной они не отдадут, и будут ставить палки в колёса академику Глушкову. Потому я ему и советовал обложиться патентами, чтобы иметь финансовую независимость от этой чиновной своры. Жизненный опыт показывает, что если есть немалые средства независимые от их загребущих ручёк, то с тебя будут пылинки сдувать, даже в Союзе.
Да вот сейчас в Университет на занятия ходит граф, даже в одной группе с сестрой. И все знают, что он граф, и что учёба ему абсолютно неинтересна. Он итак катается, как сыр в масле, и учится там, куда его определили родители. И ведь нормальный парень, интеллигентный и по-графски ленивый. Вот и будет он ходить в будущем на работу, чтобы не попасть под статью о тунеядстве, а там спать на микроскопе, отчего погнёт тубус!
Дедушка оставил немалое состояние в швейцарском банке, но был ещё тот жук, и в завещании оговорил, что снять вклад нельзя, а возможно получать только проценты. Им присылают проценты, но государство валюту не даёт, а выплачивает в рублях и обеспечило доступ к импортным товарам. Мудрейший человек и завещание не позволяет, номенклатурной своре добраться и поделить эти деньги.
Так что, рож их мерзких вовсе бы не видать. Хорошего, ни мне, ни семье, ни стране — от них ждать нечего. Они если кого и используют, так после как использованный презерватив выбрасывают за ненадобностью.
Так что будущий путь у меня и моего окружения — тяжёл и тернист, но это моя страна и мой народ, а отдавать их на разграбление этой своре — совесть не позволяет.
Конец второй книги.