Дважды соблазненный

Фрост Джанин

– Привычка. А теперь, давай посмотрим на твой самый худший грех.

Если повезет, это приведет нас к тем, кто с ней работал. Я подошла к ней, и она отшатнулась настолько, насколько позволяли путы.

– Не прикасайся ко мне.

Я не ответила, но все же схватила ее за руку своей правой рукой. Лишь слабый электрический ток скользнул в нее. Я потратила большую его часть на упырей, которых она послала убить меня. Затем подземелье исчезло, образовалась комната, которая не слишком сильно выделялась, поскольку состояла лишь из каменных стен. Казалось, она была мне знакома, но то, что я испытала в следующий

миг, заставило меня забыть об этом. Когда вся эта обстановка исчезла, и я мысленно вернулась к каменному монолиту, я отдернула от нее руку.

– Ты больная сучка, – выдохнула я.

– Что? – мгновенно вопросил Влад.

Я с отвращением уставилась на Синтиану.

– Ей понадобилось огнеупорное заклинание, но у нее было недостаточно сил, чтобы использовать настолько темный вид магии. Но она все-таки это сделала.

И эта магия требовала самой высокой цены: жизненной силы новорожденного. Из-за своих способностей я видела много ужасных вещей, но никогда еще не видела ничего, такого же жестокого, как это.

– Огнеупорное заклинание? – повторил Влад. – Ты думала, что это единственная защита, которая нужна против меня?

Она ничего на это не ответила.

Затем Влад вздохнул.

– Я знаю тебя, Синтиана. Ты никогда не стала бы нападать на меня, не имея защитника, так скажи мне, кто он. Откажешься, и я все равно узнаю, после того, как ты испытаешь такую агонию, которую даже не можешь себе представить.

Она отвела взгляд.

– У меня нет защитника.

Он рассмеялся страшным и совсем невеселым смехом.

– Есть, хоть ты его и предала, потому что он хотел получить Лейлу живой.

Почему Влад так думает? Каждое сообщение, которое Синтианой присылала Шрапнелю после взрыва, содержало требование меня убить. Затем я вспомнила, что сказал Ганнибал после того, как похитил меня. Живой ты стоишь в три раза больше. Синтиана хотела видеть меня только мертвой, так что Влад прав. Кто-то еще дергал ее за ниточки, по крайней мере, большую часть времени.

Она взглянула на меня. Я ожидала найти в ее взгляде чистую ненависть, но не страх. После угрозы Влада, почему она боялась именно меня? Я уже сделала все, что могла, хотя выяснение ее страшного греха открыло лишь бесполезную и отвратительную о ней информацию…

– Подожди, Влад, – сказала я, вспоминая о том нытье у камня в моей памяти. – Шрапнель рассказал тебе все, что знал о моих способностях, – проговорила я медленно, мысль все еще формировалась в моем мозгу, – но ведь ты знаешь больше, не так ли? Как, например, то, что у меня есть способность чувствовать сущности других людей, оставленные ими на чужой коже.

Ее глаза расширились, а ее запах сменился каким-то сладковатым ароматом. Я знала, что это такое. Я осязала его везде в этой темнице. Это был запах страха. Влад тоже его уловил. Выражение его лица изменилось, черты из холодных превратились в точеный гранит, подобный скульптуре.

– Кто он?

Этим двум мягким словам удалось включить в себя все угрозы, выкрикиваемые на протяжении тысячелетий.

Я уставилась на Синтиану, ощущая шипы ненависти и страха в ее взгляде, когда я начала приближаться.

– Знаешь, что я подслушала, когда в первый раз связалась с тобой? Шрапнель сказал, что она нужна ему живой, а ты ответила, что для вас она менее опасна мертвой. – Я издала короткий

смешок. – Тогда я подумала, что под «ему» подразумевался Влад, но на самом деле это говорилось о твоем новом защитнике, не так ли? Он был заинтересован во мне, а у тебя были связи внутри. – Я посмотрела на Шрапнеля. – Синтиана вернулась в твою жизнь тогда же, когда я приехала к Владу, правда?

Боль окрасила его черты, но Шрапнель ничего не сказал. Может быть, он все еще пытался защитить ее. Тогда еще более вероятно, что он был под действием заклинания. Может быть, он не предавал Влада, и не пытался убить меня по своей собственной воле.

Горячая рука скользнула по моей, когда Влад подошел ближе, но он не смотрел на меня. Его взгляд был направлен на Синтиану.

– Твоя защита должна быть сильной, иначе ты не стала бы с этим возиться. Кроме того, он мой враг, иначе не осмелился бы рисковать вызвать мой гнев, пользуясь моей бывшей любовницей, чтобы похитить другую. Это дает маленький список. Еще меньше, поскольку он был заинтересован в Лейле до того, как Шрапнель рассказал тебе о ее способностях.

И в самом деле, очень небольшой список. По сути, я могла подумать лишь об одном имени, и хотя это невозможно, оно согласовалось с фактами, вплоть до захвата-или-убийства в приказе Ганнибала. Это был не первый раз, когда вампиру давались такие инструкции в отношении меня, и хотя Синтиана предпочитала видеть меня мертвой, а не живой, ее защитник был не согласен.

Забавно, но все, кроме Максима и Влада, думали, что мои психические способности ушли, когда Ганнибал похитил меня. Защитник Синтианы либо играл в азартную игру, надеясь, что они вернуться… либо знал еще одну причину того, почему я была ценным заложником.

Лишь один другой вампир догадался, что Влад чувствовал ко мне еще до того, как он сам признал это. Тот же вампир пытался использовать мои способности против Влада даже до того, как я успела с ним встретиться. Именно он стал причиной, по которой мы впервые с ним столкнулись, но Михаил Шилагай умер в аду месяц назад.

А если это не он?

Я сделала еще один шаг ближе. Синтиана забилась в оковах, сверкая изумрудными глазами и клыкастым ртом, пока выплевывала угрозы, порочные, но бесполезные.

– Заставь ее замолчать и придержи ее пока что, – сказала я спокойно.

Влад сжал ее челюсть в нерушимой хватке, прежде чем последнее слово успело покинуть ее рот. Другая его рука сжала ей талию так сильно, что я услышала, как хрустнуло несколько ребер. В отличие от того времени, что понадобилось для восстановления грудной клетки Шрапнеля, ее боль продлилась лишь считанные секунды, пока она снова не исцелилась. Если, конечно, она не продолжит борьбу.

Я закрыла глаза, когда коснулась ее, радуясь тому, что способности позволяли мне переживать худшие грехи человека лишь один раз. Затем я позволила своей правой руке пройтись по ней, разыскивая на ее коже другие сущности.

Там, на плече. Свежий след с вложенной в него яростью, которую я узнала мгновенно, она принадлежала Владу. Мои руки передвинулись, найдя еще одну на затылке. Я не узнала этого отпечатка, поэтому пошла дальше, поглаживая ее лицо, игнорируя при этом яростный шум, издаваемый ее горлом. На ее лбу оставил свой отпечаток тот, кто ее любил, с болью в сердце я узнала сущность Шрапнеля.