Две короны
Шрифт:
Гвардейцы и амазонки уже окружили замок, не высовываясь пока из леса на открытое пространство. Мне хотелось посмотреть, как они там, все ли в порядке, и, может быть, найти психологическую поддержку в стоящей за мной немалой силе. Однако я опасался, как бы использование суперзрения не засекли стражники. Это могло их насторожить. И не на шутку.
Проездную арку освещали факелы. Огонь нестройно плясал от гуляющих в надвратной башне сквозняков: пропитанный дымом воздух тянуло то по самой арке, то на верхние ярусы — по ведущим туда лестницам и через дыры-убийцы. Я слегка расслабился. Память личины предоставляла лишь те знания, которыми располагал Эсур. И я опасался, что уже после его отъезда вечно озабоченный сохранностью своей особы князь воткнул на въезде парочку пламенников проявления,
Несмотря на отсутствие любых признаков опасности, проездная арка показалась мне длиной с Евротоннель. К слову, она и была довольно протяженной. Нестандартно протяженной, я бы сказал. И в этой узкой каменной клетухе, специально предназначенной для уничтожения передвигающихся по ней врагов, мне в случае рассекречивания не помогли бы ни отменные боевые навыки, ни супердоспехи работы Велунда, ни освоенные способности Велиара. Обычные воины с развитием под сороковой уровень или чуть выше быстро порешили бы меня с помощью имеющихся в их распоряжении средств и приспособлений.
Приветствовать меня толпой стражники не вышли — лишь двое выступили из лестничных ниш с обеих сторон и отсалютовали от имени всего караула. Проехав арку, я обернулся и разглядел в бойнице второго яруса башни не защищенную шлемным наличьем физиономию. Дежурный маг, надо полагать. Наверняка он сперва за моим приближением к замку через одну из фронтальных бойниц наблюдал; теперь же переместился к внутренней. Бдит… И Анзенкаму, конечно, уже сообщил, пусть и не понял, что я не Эсур.
Ну, князь-то стопроцентно понял.
Вампиреныш ошибался, когда стращал меня перед снятием с него личины. Я вовсе не надеялся обмануть его наставника. Но рассчитывал на то, что Анзенкаму очень захочется узнать, кто и зачем явился к нему в образе воспитанника. А отдав приказ немедленно убить самозванца, он мог не получить ответ даже на первый вопрос. В случае со мной точно не получил бы ответ на второй. Вот лежит перед ним труп Ивана из Каритека. И дальше что? Иван этот по собственному почину приперся? Он идейный мститель за отправленного к Собирателю друга? Или расчетливый авантюрист, имевший целью выгоду и только выгоду? Или Иван был подослан кем-то? Если последнее, то с каким заданием? Просто соперник его подослал или смертельный враг? Если враг — насколько опасный? Явятся следом еще наемники?..
Попытка с ходу меня пленить также грозила провалом. Я мог самоуничтожиться, молчать под пытками, иметь непробиваемые мыслеблоки, через которые и самый умелый чтец чужих дум не пробьется. Нет, сперва князю надо понять, с кем он имеет дело, и чего от меня ждать. А для этого — вступить в какое-никакое общение…
Жилые и хозяйственные постройки замка лепились вплотную друг к другу, образовывая вторую стену. Архитектура сооружений, соответственно, была чисто крепостной: контрфорсы, пристенные башенки, бойницы подошвенного и среднего боя, машикули, крытый коридор по плоским крышам. Во внутреннем дворе возвышался донжон. Чтобы добраться до него, следовало проделать долгий и опасный путь между первой и второй стенами, пройти ворота, расположенное сразу за ними помещение для стражи, еще одни ворота… Однако я знал, что Анзенкам не живет постоянно в донжоне, укрываясь там лишь в редких случаях.
Основным его местообитанием был господский дом, первый этаж которого как раз и занимала караульня со стражниками и двумя воротами. Лестница оттуда вела в вестибюль перед приемным залом на втором этаже, а княжеские покои находились на последнем. Анзенкам не боялся, что его застанут врасплох. Любых посетителей он принимал либо восседая на троне в зале, либо в кресле за столом в кабинете перед спальней. Как трон, так и кресло стояли на портальных площадках, и при возникновении малейшей угрозы князь мог мгновенно переместиться в донжон вместе с седалищем, а портироваться вслед за ним ни у кого не вышло бы. А еще кровосос умел превращаться в летучую мышь. Весьма большую, но мог в экстриме регулировать эту свою форму в сторону компактности. В частности для того, чтобы свободно пролетать сквозь бойницы. Мало ли — вдруг порталы в силу неких исключительных причин не сработают… Я не представлял, от чего они способны не сработать, — разве что на Анзенкама ополчится кто-то из богов. Ни один маг Срединного Пространства сам по себе не справился бы с блокировкой персональных княжеских телепортов.
Обычно владельцы замков не любят зелени на территории, кроме разве что коротко подстриженной травки. Кусты и деревья мешают контролировать дворы визуально, создавая укрытия для лазутчиков. Если же вражеские воины ворвались внутрь, не меньше мешают обстрелу. А князь разнообразные насаждения обожал. Правда, особого свойства. В ухоженном сквере меж стен прекрасно себя чувствовали образчики растительности из Мира Истинного Мрака, земель демонов и тому подобных интересных мест. Строго говоря, зелеными их назвать было нельзя — большей частью они имели бурые или черные листья, а то и не имели никаких. Но флора же все равно, а ее полезные свойства, вроде крайней ядовитости и способности хватать колючими ветками чужих, компенсировали угрюмость цветовой гаммы.
На меня и Люцифера хищные деревца не реагировали, что лишний раз подтверждало высокое качество наших личин. А так как именно я извлек вторую из первой, мог с полным основанием хвалить не только Мокиаха, но и себя.
По мощеной серым булыжником дорожке, с выложенными на ней красным камнем рунами смерти, мы добрались до ворот караульни. Стражники сразу их распахнули.
— Лошадь на конюшню не уводить, — сказал я спешиваясь. — Не знаю, окажется ли господин Анзенкам рад меня видеть. И не придется ли мне тут же уехать.
Вопросов не последовало. Их никак не могло последовать — приказы не обсуждаются. Но кроме того, стражников шокировала моя откровенность. И теперь они гадали: с чего Эсур вздумал ставить их в известность о возможном недовольстве своей особой хозяина. Неспроста ведь поставил. К чему готовиться? И что сделать немедленно? Настучать князю? Не стучать?
Я воспользовался замешательством воинов, чтобы лучше их рассмотреть. Проклятое любопытство! В такой момент… Но обращенных я видел впервые, и испытывал те же чувства, какие может испытать верный солдат отчизны при виде предателей. Укус вампира делает смертного любой расы тоже вампиром, если на нем не было оберега или он не принял специальное снадобье. Естественно, делает лишь тогда, когда укушенный остался жив. Однако кровососы не оставляют в живых тех, кого наметили на еду. Разве что вырвется и убежит какой счастливчик однажды в столетие… Причем в полном смысле счастливчиком его можно считать лишь тогда, когда он добежал до лекаря.
Обращенные — другое дело. Они подставляются под укус добровольно, по предварительной договоренности, и это право надо заслужить. И после возможность стать вампиром приходится отрабатывать еще долго. Десять, двадцать, тридцать лет — смотря какая договоренность была. Смотря какую выгоду рассчитывает извлечь из обращения высокопоставленный вампир. Смотря какие отношения он думает иметь с обращенным уже потом, когда тот станет ему подобным. Обрядовый укус со стороны вельможного кровососа — аванс. И полезное, с точки зрения укушенного, событие случится не сразу, а по окончании действия отсрочивающего заклинания. Зато он тут же оказывается при месте, с хорошим жалованием и гарантированным пайком. А в будущем поимеет долю в дани кровью. Это важно, поскольку просто стать вампиром — допустим, путем ритуального самоубийства, — удовольствие сомнительное, несмотря на многочисленные расовые плюшки. Каждый раз, чтобы пожрать, надо подставляться: в цивилизованных землях за тобой моментально начинают охоту большими толпами. А в нецивилизованных добыча почти вся высокоуровневая, драчливая, прекрасно вооруженная. Возможно, не ты приключенцем пообедаешь, а он с тебя шкуру спустит. Это если ты его вообще нашел, а не сдох с голоду раньше.