Две недели ожидания
Шрифт:
– Можно съездить в другой раз?
– Ее проводят только раз в году. Участие принимают и клиники репродукции, и агентства по усыновлению.
– А где конкретно она пройдет?
– Ковент-Гарден.
Снова пауза.
– Во сколько?
– Начало в половине одиннадцатого, но работать будет весь день.
– Черт!
– Что такое?
– Одеться сама сможешь?
– Ну да. Займет какое-то время, но…
– Хорошо. Я за тобой заеду. Дай мне сорок пять минут.
– Ты уверена?
– Разумеется, уверена. Поедем на моей машине. Будь готова к восьми пятнадцати. Я посигналю снаружи, чтобы не парковаться, у вас там не дорога,
– Спасибо. – Лу хочется плакать.
– Где это, как ты сказала?
Кэт поворачивает смартфон так, чтобы карта совпадала с направлением движения.
– Это, наверное, Дрери-лейн… первый поворот налево… – Она поднимает голову. – Да. Теперь нам нужны залы 61–65.
– Вон там, – показывает Рич. – Я вижу табличку.
– Отлично. Мы вовремя.
– Мы молодцы!
– А где наша программка? – Кэт роется в сумочке. – Я хочу послушать выступление в одиннадцать… так что есть пара минут на кофе. Давай посмотрим, продают ли кофе внутри…
Рич кивает, но в фойе их останавливает какая-то дама с папкой для бумаг.
– Вы на презентацию домов или на «Альтернативное родительство»? – спрашивает она. Две очереди выстроились рядом, одна коротенькая уходит влево, а другая извивается вверх по лестнице до следующей площадки.
– На «Альтернативное родительство», – говорит Кэт.
– Сюда. – Женщина взмахивает рукой в сторону длинной очереди.
– Но у нас есть билеты.
– Боюсь, все равно придется постоять.
– Черт, – ворчит Рич, пристраиваясь в хвост очереди.
– Вот что, подожди тут, а я поищу кофе. Мне кажется, по дороге был какой-то лоток. – Рич не успевает спросить, а что делать, если очередь подойдет раньше, чем она вернется, как Кэт и след простыл.
Стоя в очереди, Рич осматривает окружающих. Большая часть женщины, отмечает он про себя. На самом деле мужчин вообще единицы. Он замечает, что один парень, который машет, привлекая внимание другого, одет в футболку с надписью: «Стоунволл [12] за равноправие». До Рича доходит суть происходящего. Он оглядывается назад и видит женщину с гладко зачесанными и коротко подстриженными волосам, на ее губах темно-красная помада, а макияж весьма вызывающий. Она стоит рядом с другой женщиной в джинсах и куртке и о чем-то с ней беседует. Наверное, они пара.
12
В ночь на 28 июня 1969 года в нью-йоркском гей-баре «Стоунволл» начались столкновения лиц нетрадиционной ориентации с полицией, это был первый случай, когда представители ЛГБТ-сообщества оказали сопротивление узаконенной государством системе преследования сексуальных меньшинств, бар стал символом борьбы геев и лесбиянок за свои права.
Ричу становится не по себе. Такое впечатление, что они с Кэт – единственные гетеросексуалы на этом мероприятии.
– Я тут единственная гетеросексуалка, – бормочет Анна.
– Погоди… – Лу посылает очередную СМС Софии: «Где ты? Я волнуюсь. Позвони. Я на презентации». Затем она поднимает голову и изучает очередь. – Вообще-то, думаю, ты права. Ха! Теперь ты знаешь, каково это.
– Справедливо. Что сначала?
– Вот это выступление в одиннадцать. – Лу вытаскивает программку из кармана,
Анна заглядывает через плечо.
– Ммм… это кажется интересным.
В этот момент за их спиной кто-то покашливает. Лу оборачивается и видит полноватую женщину с редкими каштановыми волосами, на лице которой читается беспокойство.
– Позвольте, я пройду? – просит женщина и кивает на два стаканчика кофе, которые она держит в руках.
– Конечно! – Лу и Анна расступаются, пропуская ее.
Лу закрывает живот, чтобы женщина нечаянно не толкнула ее, а та протягивает кофе мужчине, стоящему перед ними. Он улыбается в ответ:
– Спасибо, любимая!
У него на висках пробивается седина, а лицо такое, что сразу располагает Лу к себе. Он с нежностью смотрит на женщину. Лу наклоняется к Анне:
– Ты ошиблась, – шепчет она и кивает в сторону пары.
София смутно осознает, что спала всю ночь вовсе не в своей привычной постели. Матрас неровный и такой узкий, что с трудом хватает места развернуться. Когда она продирает глаза, то понимает, в чем дело: она лежит в спальном мешке на диване. Но чей это диван? Напротив бамбуковые жалюзи, которые пропускают слишком много света, а голова и так раскалывается. На ковре жуткие оранжевые и коричневые завитушки. Если бы София видела раньше это убожество, то запомнила бы. Рядом с ней на столике пепельница с горой окурков. Фу. София приподнимается на локтях, чтобы выкарабкаться наружу. В горле пересохло. Дико хочется пить.
И тут она вспоминает.
Малена!
О нет… Они танцевали в клубе, потом Малена пригласила ее к себе. Это София еще помнит, хотя где они сейчас относительно Сохо, понятия не имеет. Было поздно, она напилась, предположительно они ехали на такси. Дальше темнота. София истово надеется, что не переспала с этой девицей. Возможно, то, что она не в кровати Малены, хороший знак…
Постепенно она собирает все обрывки воспоминаний. Вот она целует Малену тут, на диване, а комната вращается вокруг. Да, голова кружилась ужасно, все равно как вальсировать на Брайтонском пирсе. В какой-то момент даже показалось, что ее вывернет наизнанку. Она помнит все происходящее в ярком свете гостиной. У Малены ужасная кожа, а на вид ей лет девятнадцать. А еще у нее изо рта воняет сигаретами, какой контраст с Лу… София испытывает укол совести и откидывается назад…
Итак, она торчит бог знает где и понятия не имеет, который сейчас час…
Где, кстати, ее мобильный?
Ага, вот он. Каким-то чудом все еще лежит в нагрудном кармане. София удивлена, что не сняла кожаную куртку, когда ложилась спать. Видимо, совсем была плоха.
Она вытаскивает телефон. Он полностью разрядился, а она никогда не носит зарядку. И тут София замечает знакомый белый тонкий проводок, который тянется от розетки к столику с пепельницей. Какая удача! У Малены тоже айфон.
Мобильному нужно несколько минут, чтобы зарядиться до минимального уровня. София тем временем успеет морально подготовиться. Ей и так уже ужасно стыдно за свое вчерашнее поведение и меньше всего сейчас хочется торчать здесь.
– Вот те на… – говорит Анна, когда они оказываются в холле. – Продажа младенцев. В каком странном мире мы живем…
Все вокруг увешано фотографиями чудесных новорожденных с чистой кожей, ясными глазками и розовыми щечками. Ни одного сопливого носа или коросты в поле зрения.