Две повести о тайнах истории
Шрифт:
Нет, пора, пора в Москву!
Я представляю себе, скольких юношей и девушек во время собеседований при поступлении в университет смутит суровый вид Артемия Владимировича! Но оно к лучшему. Того, кто придет, уже твердо
А обилие всевозможных решений любого вопроса, когда в отчаянии начинает казаться, что каждое решение вздорно или, наоборот, все правильны! И тут хоть в прорубь головой!
Но нет! Все-таки тому, кто твердо выбрал свой путь, ничто не страшно. Ведь какое высокое удовлетворение в конце концов ждет его: все глубже проникая в историю, все яснее понимать общественные связи, приводившие человечество в движение на всем протяжении его существования и в результате создавшие и нас такими, какие мы есть. А затем, ясно поняв это, дать людям в руки ключ к пониманию того, по каким непреложным законам происходят общественные явления, и, значит, облегчить и любую собственную их работу. Ведь когда ты трудишься, точно зная, что в итоге должно произойти от этого, — трудиться легче, проще соразмерять каждый свой шаг и ни одного не совершать неразумно.
Да что есть выше счастья — облегчать людям движение вперед?!
Уже совсем стемнело. Я перешел на правый берег и шел дальней дорожкой бульвара вдоль Волхова. Слитно, как и тысячу лет назад, неслись его волны, смутно виднелись купола Софии на том берегу. Где-то скрежетала цепь лебедки, неугомонно гудел электромотор, и почему-то неотступно вспоминалось решительное «работать можно!» Черняховского. И вновь мысли возвращались к тому, что окружало, — к Новгороду. Как тесно, как прочно переплетается здесь история с современностью, а современность — с историей! Может быть, нигде так остро не ощущаешь, как необъятны и в то же время близки — вот, рукой достать! — горизонты истории. И оттого так тянет к Новгороду снова и снова того, кто был счастлив хоть раз увидеть его…
1952–1953