Две столицы

Шопперт Андрей Готлибович

— Так, точно, Ваше Императорское Величество. Виноват. Готов понести заслуженное наказание.

— И что? — Александр, по-видимому, ожидал оправданий. Растерялся, весь пафос в трубу вылетел.

— Жду приказаний, — чего выпендривается? Ах, да сзади же царедворцы всякие. Нужно держать марку, а то разбалуются остальные.

— Будете отправлены на Кавказ, князь, — встал с кресла Александр.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество.

— А теперь объясните, Пётр Христианович, что там произошло, — сел снова Государь.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество. Я не сразу понял, что происходит. Солдафон простой, не интриган. Это была всё та же организация «Великая Польша от моря до моря», что и английского

посла с графом Паленом убила и братьев Чарторыйских. Нужно было этого Волка-Ланевского сразу здесь вчера вечером арестовать. Тупой. Прошу ещё раз извинить, — Брехт опустил голову, потешаясь внутри. Наивный пацан, сейчас обниматься полезет. Не нужно. И так в последнее время граф Витгенштейн у этих, стоящих за троном, вызвал кучу всяких нехороших мыслей. Может и кто из них нанял поляков? Стал опасаться за своё место у трона? Подсидит эта выскочка немецкая.

— С чего вы взяли, князь, что они с этой «Великой Польши»? — вот и первый. Вице-канцлер, управляющий Коллегией иностранных дел, Куракин Александр Борисович.

Интересный персонаж. Скоро освободит всех своих крепостных. Много, несколько тысяч.

— Так они сами сказали это! — пришёл на выручку Петру Христиановичу, обер-полицмейстер Москвы, Каверин. — Я сам слышал. И граф Шувалов Николай Петрович слышал. Я понимаю, Петра Христиановича, у него выбора не было, а вот я старый дурак, должен был эту дуэль пресечь.

— Нет, Павел Никитич. Нельзя было, в смысле можно было, но тогда бы мы не узнали, что эти поляки из этой организации, и что они свои планы не оставили и по-прежнему замышляют убийство Государя.

Народ зашумел. Александр всё же вскочил и обнял Петра.

— Каюсь, Пётр Христианович, я не до конца проникся серьёзностью момента, мало ли думал, какие негодяи есть. Но всё спокойно было несколько месяцев, и посчитал, что закончилось уже. Нужно было последовать вашим советам. Ну да, лучше поздно, чем никогда. Теперь то же самое посоветуете?

Брехт не был готов советы давать по деполонизации Белоруссии. Да и не последует Александр им. Так и сказал.

— Есть действенные способы, Ваше императорское Величество, но боюсь, вы на них не пойдёте.

— Может, Пётр, озвучишь всё же? — подал голос и Константин.

— Вы же кричать сразу на меня начнёте.

— Пётр Христианович, говорите.

— Нужно собрать, на вновь присоединённых землях Белой Руси, всех ксёндзов и других католических и униатских священников, поляков по национальности, и, по договорённости с Пруссией, переместить их через нашу границу. Уверен на сто проц… Полностью уверен, что если потянуть за ниточки этой организации, то они выведут на ксёндзов, а дальше в Рим.

— Поднимутся бунты, — Кочубей влез.

— Конечно. Этого и надо. Туда предварительно нужно ввести полки и, зачинщиков бунта и всех его участников, дворян арестовать, лишить дворянства и собственности, и отправить служить солдатами за Урал, разбив на минимальные партии, чтобы дальше не смогли заговор плести. После этого всю землю, им принадлежащую, раздать крестьянам. Получив землю и свободу никто бунтовать не будет. А на месте костёлов открыть православные церкви, хочешь перестать быть крепостным — переходи в православие. Хочешь земли — переходи в православие. Там не так много католиков. И это наши, русские, в основном, люди, которых именно поляки заставили перейти в католичество и забыть русский язык. Шла полонизация русских людей. Этот процесс нужно остановить и повернуть вспять.

— А если у польского помещика, шляхтича и католика, и люди не будут бунтовать, и сам он не будет? — задал правильный вопрос Константин Павлович.

— И как эти действия помогут в борьбе с этой проклятой «Великой Польшей»? — не менее правильный вопрос задал сам Александр.

— Со второго вопроса начну, — Пётр Христианович не готовился сегодня к этому выступлению. Но ведь читал книжки

про попаданцев, там рецептов куча. — Не думаете же вы, Ваше Императорское Величество, что в этой организации крестьяне или рабочие фабрик состоят. Там дворяне. И они поляки. А тут такой повод восстать. Обязательно восстанут и будут в первых рядах. Руководить будут восстанием. Само руководство, когда восстание будет легко подавлено, сбежит, если не погибнет, в Пруссию, но рядовые члены попадут за Урал солдатами и им уже больше будет не до восстаний. А если и там попытаются, то их в чувство быстро в полках приведут. Хорошо бы ещё договориться с Пруссией о выдаче, или лучше казни у них, проникших через границу инсургентов*.

— А те, кто не будет восставать? Среди них тоже могут быть заговорщики? Ждать пока проявятся? — напомнил о себе Константин.

— Ждать нельзя. Александр Павлович вон с женою по парку свободно гуляет, там человек с пистолетом легко подкараулить может. Нужно предложить выбор. Пусть переселяются в нижнее течение Волги, Дона, Урала, в верховья Иртыша. Распределить поляков по русской земле. И не создавать анклавов. А чтобы был не только кнут, но и пряник, нужно придумать хорошую переселенческую программу. Деньгами помочь, лес сплавить по рекам для постройки жилья. Лошадьми помочь, наделы большие дать. Там полно неосвоенной земли, и очень плодородной земли. Чернозёмы. И хлеба больше в стране будет и восстаний меньше. А на освободившиеся земли заселить русских государственных крестьян, которым земли не хватает у них в сёлах и деревнях. Тоже двух зайцев одним патроном убьём: и русские люди будут жить на границе, а не потенциальные предатели, и недовольство крестьян безземельем уменьшится.

* Инсургент — повстанец, член вооружённого отряда гражданского населения, противостоящий властям.

Событие двадцать девятое

Лучший способ добиться успеха — следовать советам, которые мы даем другим.

Гаролд Тейлор

Александр сидел молча, начавшие шушукаться придворные за спиной одумались и тоже замолчали. Гробовая тишина повисла. В зале. Там, за стеной, стучали топоры и молотки. Продолжали разбирать амфитеатры и трибуны. Император даже глаза закрыл. То, что ему сейчас князь Витгенштейн сказал, не укладывалось в его картину мира. Выдворить священников, умышленно спровоцировать бунт, чтобы выявить и уничтожить врагов. Нет. Не этому его учил Лагарп и воспитатель, генерал-майор Александр Яковлевич Протасов, который часто рассказывал, как будучи губернатором Новгородской губернии смог бескровно усмирить бунт крестьян. Опять же его лучший друг — Адам Чарторыйский. Бывший лучший друг. Он же был поляк. А их взгляды на устройство страны, на свободу крестьян, на конституцию были одинаковыми. Нет, в словах графа, ну да, князя было многое, что заставляло Александра морщиться, но разумность предложений была неоспорима. Как разумным было предложение и по освоению новых, завоёванных ещё Екатериной, территорий. А если добавить его предложения по лечению Елены и его триумфальная поездка на Кавказ, в общем, есть над чем подумать.

–Хорошо, Пётр Христианович, я вас услышал. Через неделю мы возвращаемся в Петербург, и там, в самое ближайшее время, я соберу Государственный Совет, чтобы обсудить ваше предложение. Оставим пока эту тему. Скоро уже придут послы, расскажите нам, кто они, что представляют, какой властью обладают, и что мы можем и должны им предложить. И чего следует требовать или ждать от них.

Стоящие за креслами монархов господа вновь зашушукались, но как только Брехт кашлянул, прочистив горло, замолчали. Вновь повисла тишина, нарушаемая только стуком топоров.