Две сущности
Шрифт:
— Не отставай, — кинул через плечо Назар, шедший впереди. Вид у него был слегка поистрепавший. — Схватка с Эсидором отняла у меня немало энергии, поэтому придется пройтись пешком.
Лес вскоре изменился. Сухие деревья были без единого листочка. Их развесистые, корявые ветви цеплялись за одежду, словно костлявые пальцы, затрудняя движение. Тревожное чувство не покидало меня ни на секунду, но я упорно гнала его от себя. Что толку теперь переживать? Будь, что будет.
Замок, возвышаясь черной громадой над пропастью, задняя отвесная стена уходила прямо в бушующий поток. Мощные, молчаливые стены вокруг,
В замке царило запустение, темные и сырые комнаты, наши шаги эхом отскакивало от глухих стен. Мы вошли в круглый зал с каменными колонами, по стенам висели свечи, и больше ничего. Привалившись к одной из колон стоял мужчина, не чесан, небрежно одет, на вид среднего возраста. Как только мы вошли, он наклоном головы поприветствовал Назара и замер в ожидании.
— Посмотрим, на что ты способна. Начинай! — бросил мне Назар и отошел к дальней стене.
— Чего начинать-то? — я в растерянности переводила взгляд с Назара на ухмыляющегося мужика.
— Схватку, — жестко ответили мне.
— Ты что шутишь? — воскликнула и беспомощно добавила: — Я не умею драться.
— Умеешь. Освободи разум, перестань думать о том, что ты делаешь, дай своим инстинктам действовать самостоятельно, — он кивнул мужику и тот начал приближаться ко мне, явно с садистскими намерениями. Я попятилась.
— Эй, подожди! — не знаю, кому обращалась, то ли к мужику, то ли к Назару. — А как насчет подготовки, ну там, тренировок каких-нибудь?
— Вот сейчас и потренируешься, — злой смех Назара эхом разлетелся по помещению.
Я и не заметила, как отлетела к стене, с силой ударившись об острый, каменный выступ. Из глаз у меня посыпались искры, сознание помутнело. Левое плечо горело так, словно его окатили кипятком. Встряхнула головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Попыталась приподняться и с криком боли схватилась за руку, привалилась к камню.
— Вставай и дерись, — неумолимо, без сочувствия, почти равнодушно.
— Не могу, — промычала я.
— Можешь! Разозлись. Хватит сдерживать себя. Покажи, на что ты способна.
Я почувствовала, как меня подняли и так же внезапно отпустили. Мое бедное тело шмякнулось на каменный пол, я взвыла. На какое-то время меня оставили в покое, давая придти в себя. Собрав остатки воли, приняла более-менее, горизонтальное положение.
— Ты привел меня сюда, чтобы избить? — прохрипела. Нашла, кому жаловаться.
— Ты сама этого захотела.
— Что? Ты в своем уме? — от возмущения даже закашлялась.
— В тебе скрыта сокрушительная сила, но ты не захотела ей воспользоваться. Ты сама позволила себя избить, так что никаких обид и никаких жалоб, — говорил он это жестко, глядя мне прямо в глаза, и медленно приближался. — Ты проявила слабость и поплатилась за это. Считай это уроком на будущее.
Жесткие пальцы обхватили больное плечо и ощутимо его сжали.
— Что ты делаешь? Мне больно! — взвыла не своим голосом.
— Больно говоришь, — издевательский смех эхом разлетелся по помещению. — В твоих силах меня остановить, — рука все сильнее сжимала мою плоть. У меня из глаз полились слезы. Острая боль, будто электрическим разрядом, прошлась по всему телу. Я закричала.
— Хватит! Прекрати! — извивалась, но его рука словно клещами впилась мне в тело, я не могла освободиться. От боли в глазах потемнело, и я почувствовала, как проваливаюсь в бездну. Но дальше произошло неожиданное. Уже, будучи в полусознательном состоянии ощутила, как внутри меня вихрем пронесся ледяной поток яростной энергии. Я схватила обидчика за шею и пригвоздила к стене. Несколько секунд наслаждение силой, своим превосходством, но мои пальцы разжались. Привалилась спиной рядом.
— Так-то лучше, — удовлетворенно выдохнул Назар, на его лице появилась мерзкая ухмылка. Он добился, чего хотел. — А теперь, отдыхай, завтра тебе предстоит нелегкий день.
Он ушел, потирая шею. Мне даже думать не хотелось о завтрашнем дне. Да и что толку? Я добровольно отдалась в руки Назара, и назад пути нет.
Комната, куда меня определили, была почти пустой и несколько пугающей, впрочем, как и весь замок. Маленькое окошечко, словно в тюремной камере, каменные, голые стены, если не считать два подсвечника висевших напротив друг друга, кровать, больше напоминавшая какой-то топчан, около нее стул.
— Вот тебе, переоденешься, — приспешник Назара, что меня провожал, небрежно кинул на кровать рубаху, штаны и туда же ботинки. Одному я была рада, наконец-то сменить эти дурацкие платья.
— А кормить меня будут? — спросила быстро, видя, что меня уже покидают.
— Сейчас принесу хлеба и сыра, — обернулся ко мне и окинул недобрым взглядом.
— Гостеприимный домик, — пробормотала я. — Спасибо, что сразу не убили, — потерла ноющее плечо, разболевшееся после недавней схватки.
— Не прибедняйся, — и дальше фырканье. Редкие волосики, скользкий взгляд, суетливые движения, вызывали во мне отторжение. — Убить оборотня не так-то просто, их кровь быстро сворачивается, раны затягиваются буквально на глазах. Чтобы лишить жизни, оборотню необходимо отрубить голову.
После скудной трапезы, кряхтя, завалилась на кровать и со временем провалилась в тяжелый, тревожный сон.
А на завтра начался сплошной, кромешный ад. Я не различала день, ночь, все смешалось для меня в нескончаемый поток боли, страха, ярости. Боль проходила, синяки рассасывались, раны затягивались, и все начиналось снова. Я кричала, плакала, бушевала, ненавидела, грызла землю зубами, но вставала и дралась.
Судьба играет с тобой, ставит перед мучительным выбором, а когда ты его делаешь, подбрасывает все новые и новые испытания, словно проверяет тебя на прочность, при этом усмехается в лицо, как бы говоря: «Нет, я не пожалею тебя, ты сама сделала свой выбор». И что остается? Только жить и бороться.
Сколько прошло времени неделя, месяц? Я не знала. Но я чувствовала, как с каждым днем становлюсь сильнее. Я перестала бояться боли, движения стали уверенные. Меня перестали пугать вещи, которые раньше приводили в ужас. Я вступала в схватку с азартом, мне стал нравиться сам процесс борьбы. Я перестала бояться физической боли. Нет, конечно же, когда тебе делают больно в этом мало приятного, просто чувство боли притупилось, я уже не так остро на нее реагировала, ощущала. Меня не пугала мысль, что вот сейчас мне сделают больно. Я в какой-то мере даже этого ждала. Физическая боль придавала остроту ощущений, и я еще яростней кидалась в бой.