Две тайны, три сестры (Летние секреты)

Фритти Барбара

Его глаза сузились, в них промелькнуло злорадство.

– Вы все-таки навели обо мне справки?

– Разве нельзя? – вопросом на вопрос ответила Кейт. – У вас есть что скрывать?

– Вовсе нет. Я просто не привык к тому, что сам становлюсь объектом изучения.

– Итак, объясните мне, мистер Джеймисон, почему человеку, который привык находиться в самых горячих точках мира, вдруг захотелось воссоздать старую историю парусных гонок, которая не вошла в анналы истории и не отличалась особой динамикой или происшествиями?

– Опять-таки, я думаю, вы недооцениваете уровень интереса читающей общественности к вашему опыту и роли подвига в жизни обычных людей. Но, чтобы ответить на вопрос искренне, скажу вам коротко: я захотел поменять темп жизни. Несколько лет я работал как раб на галерах. Носился как подорванный по всему миру в поисках справедливости, но после того, как увидел столько крови, страданий и боли, понял – если не отойти от этого, то нетрудно лишиться разума.

– Могу себе представить, – пробормотала она.

– Нет, не можете.

Тайлер произнес это жестко, давая ей понять, что не шутит.

– Простите, я не думала, что это прозвучит вот так…

– Почему бы нам не поговорить о вас? – Тайлер подошел ближе, и даже незначительное вторжение в ее личное пространство заставило Кейт трепетать и почувствовать себя слабой женщиной.

Мужчины и отношения с ними занимали в жизни Кейт очень скромное место. Она очень рано сосредоточилась на семье, обустройстве собственного дома, бизнеса, изредка отвлекаясь на друзей. Казалось, этого ей вполне достаточно. Но сейчас, рядом с этим мужчиной, стоявшим так близко, она осознала свое заблуждение. Его теплое дыхание касалось ее лица, его губы словно целовали ее на расстоянии и притягивали к себе как магнит.

Кейт смущенно откашлялась, чувствуя звенящую пустоту в голове, и отступила на шаг. «Очнись, детка! Репортер Тайлер Джеймисон берет у тебя интервью. Он приехал за материалом для статьи – вот что главное. Ты для него не женщина, а источник информации. В конце концов, ты не безмозглая малолетка, чтобы расплыться как кисель от первого прикосновения», – внутренний голос всегда действовал на нее отрезвляюще.

Кейт опустилась на край дивана, приглашающим жестом указала на соседнее кресло.

– Что вы хотите узнать? – спросила она.

– Когда ваша семья решилась на кругосветную гонку?

– Это не было общее решение семьи. Отец принял его за нас. После того как умерла мама, мы как-то потерялись. Папа всегда был моряком. В молодости он служил на флоте, участвовал в гонках, потом устроился работать на чартерах вокруг Пьюджет-Саунд, там они познакомились с мамой и поженились. Он всегда чувствовал себя на воде более комфортно, чем на суше. Понимаете, не мог усидеть на месте, стоило его ногам коснуться земли, как его начинало колотить, бросать в жар, и он вновь хватался за чемодан, – только мама, единственный человек в мире, могла удержать его на острове. Когда она ушла из жизни, отец не находил себе места. Да и теперь вряд ли нашел.

– Похоже, он любил ее.

– Да, любил. Очень сильно. Они были такие разные. Мама понимала его так, как я, конечно, никогда бы не смогла. – Кейт помолчала, погруженная в воспоминания. – Так вот. Отец никогда не занимался домом, а когда овдовел, схватился за первую же возможность вырваться на свободу – решил утопить свое горе в океане, отправившись с нами в плавание.

– Так вот как вы отправились в море? Что дальше?

– Сначала мы просто плыли. Почти шесть месяцев. Потом подошло время короткой гонки, мы участвовали и в ней. После нашей первой победы папа хотел все новых – его поведение было похоже на манию, лихорадку. Поначалу он и нас увлек мечтой о больших гонках. Мы были несколько ограничены в возможностях, наша лодка не такая маневренная и мощная, как яхты гоночных синдикатов. Но отец был полон решимости выиграть кругосветную гонку. Кубок Уинстона пришелся на промежуток между парусными гонками Уайтбред и Кубком Америки. Это был другой тип гонки, в ней могли участвовать любители и профессионалы, допускались лодки разных классов. В экипаже должно быть не больше шести человек. Там было еще полно других условий, по которым можно и встроиться в гонку, и вылететь из нее, прочитайте об этом, если хотите подробностей.

– Но вас было только четверо. Почему ваш отец не захотел пополнить экипаж парой здоровенных парней?

Кейт улыбнулась, услышав знакомые слова. Многие предполагали, что они брали дополнительных членов экипажа. В первых сообщениях о гонке предсказывали, что МакКенна закончат состязание последними, если вообще сумеют его закончить.

– Мы были вымуштрованы не хуже заправских матросов, все делали очень хорошо и слаженно, – не без гордости заявила она. – Я думаю, мы доказали, что вполне способны выиграть соревнование и без двух богатырей.

– Хорошо. – Тайлер очень боялся вспугнуть Кейт своим напором. – Что произошло с лодкой после того, как вы вернулись домой? Я слышал, она теперь принадлежит кому-то другому.

– Да. Мы продали ее после возвращения.

– Почему?

Кейт на миг задумалась, подгадывая, как ответить, чтобы ее ответ не повлек за собой другие вопросы.

– Приблизительно по той же причине, что и вы сменили тему своих статей. Одна значительная часть нашей жизни закончилась, – сказала она наконец. – Нам понадобились деньги на нечто более важное.

– На что именно?

– Да так. На разное.

Тайлер постучал носком ботинка по полу.

– Хорошо. Скажите мне, как вы будете себя чувствовать, когда ваша лодка придет в гавань в понедельник?

– Откуда вы это знаете? – резко спросила Кейт, но тут же вспомнила о его встрече в ресторане с сестрой. – Ах да, понятно. Вы виделись с Кэролайн вчера вечером.

– Да.

– Зачем вы пригласили ее?

– Надеялся, что она окажется податливей вас, – честно признался Тайлер.

– И она оправдала ваши надежды?

– Вы уже знаете, что нет. Она была уклончива, как и вы, хотя ее речь гораздо ярче и колоритнее.

Кейт знала, что это правда. Кэролайн всегда могла приложить обидчика, а цветисто ругаться ее учили в юности матросы, так что теперь она могла заткнуть за пояс любую «сухопутную крысу».

– Что еще вы хотите узнать? – спросила она, взглянув на свои часы. – Мне пора собираться на работу.

– Вы когда-нибудь хотели выйти из гонки?

– Да. Но отец был одержим желанием добраться до финиша. Когда мы ступили на этот тернистый путь, никто не знал, что нас ждет. Но никто и ничто не могло его остановить.