Две тысячи лет
Шрифт:
Отряды зелотов со всей Иудеи собрались в столице. Войска Веспасиана подходил к Иерусалиму, окружая город и беря в осаду.
Йохана бен Заккай говорил иудеям:
– Сказано нам в Книге Исаия: "Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде - будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа".
В городе начались ожесточенные раздоры и чистки. Сторонники мирного решения конфликта с Римом были объявлены изменниками, вступившими в сговор с врагом. Зелоты убили Анну бен Сета
Фарисеи с самого начала восстания осуждали кровопролитие, которое называли "беспричинной враждой", но не винили простых людей. Йоханан Бен Заккай оправдывал действия народа социально-экономическими причинами:
– За три греха состоятельные горожане были преданы в руки римлянам. За то, что занимались ростовщичеством. За то, что на людях обещали давать деньги на благотворительность, но не делали это. За то, что сняли бремя налогов с себя и возложили его на бедняков. Под пяту железную попали дети Иуды! Истинно так.
После того, как зелоты установили контроль над Иерусалимом, Йоханан бен Заккай принял решение покинуть город. Зелоты не выпускали жителей за стены, но один из предводителей восставших, Аба Сикра, был сыном сестры бен Заккая. Элазар незаметно покинул город перед началом осады, а оставшиеся с Бен Заккаем Элиэзер и Иешуа, распустив слух о смерти учителя, вынесли его в гробу, сопровождаемые зелотом - умерших хоронили за пределами городов.
Оказавшись за стенами Иерусалима, бен Заккай сразу прибыл в главный лагерь римлян.
– Мир тебе, царь, рождённый побеждать!
– с поклоном обратился Йоханан на латыни к Веспасиану, вокруг которого в блестящих доспехах и красных плащах стояли легаты и центурионы.
– Ты вдвойне достоин казни, книжник: во-первых, я не являюсь цезарем, и то, что ты назвал меня этим титулом, по закону карается смертью; во-вторых, если я цезарь, то почему ты не явился ко мне раньше?
– Ты царь потому, что Иерусалим покорится тебе, как сказано в Книге пророка Исаии: "И Храм падет перед сильным". Что до второго твоего обвинения, то я не мог прийти потому, что зелоты не выпускали меня.
– Я знаю, что Иерусалим покорится, для этого мне не нужны пророчества из пыльных иудейских книг, - усмехнулся Веспасиан.
– Бунтовщики не спасутся за стенами, и все зелоты до одного умрут. Nobiscum Deus! С нами Бог!
– Карай бунтовщиков, мой царь, добывай славу, но не разрушай город, - просил Йоханан.
Веспасиан сощурил глаза, придав лицу проницательное выражение.
– Скажи мне, книжник, если бы у тебя был горшок с медом, вокруг которого обвилась змея, разве ты не разбил бы горшок из-за змеи?
Йоханан молчал, опустив глаза. До наших дней многие винят рабана за то, что он не нашёл слов и не смог убедить Веспасиана сохранить Иерусалим. Но мудрый священник не ставил целю победить упрямого солдата в споре. Веспасиан имел приказ императора - покарать иудеев за бунт, поэтому легионерам дали право разрушить и разграбить их столицу. Бен Заккай понимал, что получит отказ в главной просьбе, но это давало больше шансов получить одобрение в истинных замыслах.
– Мой царь, тогда дай мне Явне с его мудрецами, - сказал священник. Это означало просьбу открыть в Явне, небольшом городке на западе Иудеи, духовную академию - йешиву, где изучаются тексты Торы.
"Пророчество" Йоханана о том, что Веспасиан скоро взойдет на престол Империи, было основано на ясном видении политической ситуации. За год до этого Нерон был свергнут восставшими преторианцами, и покончил с собой. В Италии шла гражданская война, в борьбе за власть уже сменились два императора, и прославленный полководец Веспасиан, возглавлявший боевые легионы, мог претендовать на трон. Признавая над собой власть Веспасиана, священник тем самым гарантировал ему поддержку фарисеев, что имело решающее значение для скорейшего усмирения взбунтовавшейся провинции. Веспасиан стремился скорее вернуться в Рим, и поэтому удовлетворил просьбу бен Заккая.
И вскоре - 1 июня 69 года - легионы, находящиеся в Сирии, Иудее, Паннонии и Мезии провозгласили Веспасиана императором. Перед отъездом нового императора в Италию Йоханан бен Заккай попросил у него после грядущего взятия Иерусалима римлянами оставить в живых семью рабана Гиллеля, и предоставить врачей для излечения некоего раввина по имени Цадек.
Рабби Цадек был доставлен в лагерь римлян. Веспасиан удивился, увидев, что бен Заккай встал, когда в шатер на носилках внесли изможденного седого старика, похожего на мертвеца.
– Как! Перед такой развалиной ты встаешь!
Бен Заккай ответил:
– Клянусь, если бы у нас был еще один праведник, подобный ему, даже располагая армией вдвое большей, вы бы не смогли победить.
– Рим нельзя победить, книжник, запомни: нет меча крепче римского. Итак, где мой медик? Позвать!
В шатёр быстро вошёл стройный человек средних лет в гражданской одежде и без оружия, с ясными, внимательными глазами на неподвижном лице. Он приветствовал императора традиционным поднятием руки.
– Юлиан, поставь на ноги эту развалину и поспеши, через десять дней я возвращаюсь в Рим. Скоро мы выветрим иудейскую вонь из наших плащей!
– Веспасиан усмехнулся и величественно, как и подобает Римскому цезарю, взмахнул рукой, разрешая врачу удалиться.
– Мой цезарь, я не стану лечить старика, - неожиданно произнёс медик.
– Один старый фарисей принесёт нам больше вреда, чем сто молодых зелотов. Чернокнижники не знают наук, но умеют управлять низменными страстями своих небритых варваров.