Две в одной
Шрифт:
Хрупкое состояние невыясненных отношений вполне его устраивало. В такой ситуации Дирк мог полностью рассчитывать на её верность, преданность и старательность. Если было бы возможно, он без зазрения совести оставил бы эту тайную влюблённость и такие удобное для него положение навсегда. Однако если бы вдруг дело повернулось другим боком и дошло до выяснения отношений и возможного объяснения в любви, то ситуация резко изменилась быв худшую сторону.
Скорее всего графу пришлось бы расставить все точки над «и» и объяснить молодой баронессе, что, конечно же, благодарен
Границы допустимого сдвинулись бы и непонятно, как это сказалось бы на делах. Дирка устраивала сложившаяся в замке атмосфера, уважительные и доверительные отношения с графиней, которые ему не хотелось разрушать из-за случайной мимолётной прихоти.
Нет, безусловно, его светлость иногда позволял себе адюльтер, не отказывая дамам активно ищущим его внимания, и порой залезал под юбку очень понравившимся ему служанкам. Однако все свои редкие похождения граф старался спрятать поглубже, а Ингер принимал все меры, чтобы задавить на корню любые слухи об изменах графа.
Возможные отношения с Аникой никак не подошли бы к категории кратковременной интрижки. Баронесса Эргет была искренней. На её лице можно будет прочитать все стадии развития их любовной связи и графине, искушенной в интригах и чтении человеческих страстей по выражению лица, не составит труда это сделать.
Именно поэтому, наблюдая у молодой баронессы рост сердечных чувств к себе, Дирк был крайне осторожен, опасаясь перейти незримую границу, за которой закончится его спокойная налаженная жизнь. Его светлости совершенно не хотелось получить проблемы одновременно и от помощницы, и от графини. Опять же, где тогда брать нового хранителя библиотеки?
Но всё же вчера Аники откровенно в кабинете графа не хватало. Не хватало её умения задавать правильные вопросы, помогающие Дирку приходить к правильным решениям. На носу был Осенний бал, по традиции посвящённый именинам графини, возникли вопросы с арендаторами, не сходились цифры в налоговой отчётности, и далее по списку…
Дверь в кабинет открылась и вошла Аника.
– Доброе утро, милорд!
– Доброе утро, Аника, как твоё здоровье? Можешь сегодня посвятить себя делам?
– Спасибо, милорд, я чувствую себя хорошо.
Она привычно поклонилась, тонкими руками придерживая светло-серое платье, слегка открывающее щиколотки. Серые расшитые туфельки, тёмные волосы заколоты в гладкую причёску, сворачивающую волосы в подобие ракушки, симпатичное лицо, чёткая линия бровей, лёгкая улыбка в уголке губ.
Молодая женщина привычно прошла за стол, оглядела новые бумаги, лежащие у неё на столе и подняла голову, глядя на Дирка.
– Есть ли что-то срочное, милорд? Есть что-то, что нужно сделать в первую очередь?
– Там с налогами у барона Штеркета какая-то путаница. Разберись, пожалуйста. Налоговая книга на столе, закладка на нужной странице.
Аника открыла книгу и погрузилась в цифры.
Графа успокоил и обрадовал её приход. Он означал, что сегодняшнюю бумажную рутину можно будет закончить пораньше. Всё было замечательно, однако какая-то лёгкая неправильность происходящего замаячила на периферии сознания Дирка. Мысль требовала осмысления, но пока не поддавалась формулировке.
В этот момент в кабинет без стука зашёл барон Ингер.
– Доброе утро, милорд. Простите, я не знал, что вы уже здесь.
Барон уселся в кресло и коротко взглянул на Анику.
– Доброе утро, госпожа Аника. Надеюсь, вы поправились.
– Да, спасибо, господин Ингер.
Она с улыбкой посмотрела на барона, приветственно кивнула и опять углубилась в налоговую книгу.
Ингер обратился к графу, отбросив расшаркивания, уже не принимая во внимание присутствие молодой баронессы, к которому давно привык:
– Дирк, ты опять не был на тренировке. Скоро последний мальчишка в замке сможет выбить у тебя меч. Оставляй госпожу баронессу за главную, пошли, нечего лентяйничать. Заодно и с Риком поговоришь, гвардию проверишь.
Граф кивнул. Он любил тренировки и движение, силу и ловкость намного больше разбора скучных бумаг. Хорошо, дела подождут, тем более Аника здесь и сделает максимум. Восторг от удачного проведённого приёма, смех и разговоры бойцов нравились Дирку и наполняли его сердце радостью.
– Да, прямо сейчас и сходим, – сказал он, откладывая очередной счет и вставая.
В двери граф обернулся и увидел, что Аника подняла голову, проводила их долгим взглядом и опять принялась за изучение записей в книге.
Вроде всё было в порядке, но опять какое-то ощущение отклонения от привычного течения жизни царапнуло графа. Он постарался его уловить и сформулировать, но возбуждение от ожидания тренировочного поединка заглушило все попытки понять, откуда взялось это ощущение диссонанса.
* * *
Аня осталась одна в кабинете.
– Это очень хорошо, что все ушли, – подумала она. – Одной без чужих глаз, легче собраться с мыслями. Вернее, разобраться в умениях и навыках моего нового тела, увидеть всё своими глазами, а не вытащить из воспоминаний Аники.
Фактически, сегодня Аня в первый раз в жизни увидела графа Дирка и барона Ингера. Она знала о них только из памяти Аники. Они ей понравились. Граф – вылитый Сергей Петрович, только моложе, немного выше и шире в плечах, более подтянутый, мужественный и мускулистый, с чёткими и быстрыми движениями, совершенно не напоминающие медленные вальяжные движения Сергея Петровича.
Барон Ингер оказался более симпатичным, нежели в воспоминаниях баронессы. Ниже графа, среднего роста, с тёмными волосами забранными в хвост, серые глаза с тёмными ресницами, брови вразлёт, уверенный взгляд, чётко очерченные губы, красивый овал лица, стройная фигура. Аника ведь почти не обращала на него внимания. Для молодой баронессы Ингер был всего лишь правой рукой её любимого графа, к которому у неё были куда более яркие чувства. Однако Аня к графу любви не почувствовала. Предпочтения и привычки тела остались теми же, а вот свои чувства сознание госпожи Эргет унесло с собой.